Я бы и уехал, но есть Феликс, подаривший старую-новую мечту.
От таких подарков не отказываются, это дань уважения родителям. Да я и сам хотел воплотить в жизнь проект горнолыжного курорта. Осталось уговорить Беллу остаться.
– Хочу, – ответила Белла, тогда как я уже и не ждал ответа.
Что она, что я, мы привыкли уходить в свои мысли, порой забывая о предмете разговора. В нашем странном браке не было правил, скорее, в нем царил первобытный хаос.
– Отвечу, если скажешь, что помиришься с Феликсом, – достал козырную карту, растянув губы в коварной улыбке.
Белла отложила кисть и вытерла испачканные в краске пальцы.
– Фу, ты бука, – звонко рассмеялась она, тыкнув мне в грудь кулачком, – почему вы не хотите меня отпустить? Я уже взрослая. Я хочу жить на берегу моря!
– Это красиво только в кино, дорогая, – сказал мягко, как ребенку, – солнце быстро испортит твою кожу, а волосы станут ломкими от соленой воды.
Красивое лицо исказилось в гримасе ужаса, она сразу же взметнула руки к волосам и опасливо стала их трогать. Я тихо хмыкнул. Надо было сразу надавить на больное место Беллы. Жаль только, что этим местом не была любовь к близким. Это юное, порывистое, свободное создание не признавало никаких оков, даже если ими была безусловная любовь ребенка к родителю. Единственному родителю.
Ее искаженные представления о любви причиняли Феликсу боль.
И я чувствовал себя обязанным не дать этой связи распасться в принципе.
Быть связующим звеном между ней и отцом.
Но как удержать Беллу? Чем?
– Хорошо, я помирюсь с ним, – выпалила она, пролетев мимо в алом кимоно с золотыми драконами, остановилась у окна, прикусывая мизинец и щуря глаза. Она была похожа на озорного ребенка, задумавшего каверзу. – Так что, Эд, ты любишь ее?
– Люблю, – сказал на выдохе, но никакого освобождения не ощутил.
Просто факт. Бесполезный, никому не нужный факт. Болезнь, с которой я должен жить. Неизлечимый недуг. От него еще никто не нашел лекарства.
– А она?
Замолчал, и это молчание нельзя было истолковать неоднозначно.
– И что ты будешь делать, Эд? – с жалостью и нежностью коснулась она моей щеки. По-родственному, по-дружески. Никак иначе.
Накрыл ее руку своей и принял эту поддержку.
– Работать. Жить. Ждать.
– Ты ждал три года, чтобы снова ждать?
Бесхитростный вопрос пробил брешь в выдержке. Она не хотела ранить, но сделала своим вопросом очень больно. Не нарочно. Просто причинила боль, сказав истинную правду. Почему я должен ждать? Ждать, пока Рита разведется, оправится, встанет на ноги, поверит в себя?
Разве я не могу дать ей это всё?
Развод, поддержку, ощущение плеча, дружбу, подарить веру в себя!
Если бы не этот разговор с Беллой, возможно, я бы повел себя иначе. Но ее слова глубоко засели в мозгу. И когда позвонила Рита и пригласила на ужин в свою новую квартиру, первый порывом было отказаться…
Но в мыслях снова зазвучало безжалостное напоминание: «Ты ждал три года, чтобы снова ждать?» – и я согласился приехать.
Больше я не согласен терять время.
Глава 12.3
Эдгар
Квартиру Рита, конечно, сняла не в самом захолустном районе, но и не в новостройках, поэтому поиск места для парковки занял не меньше двадцати минут. Пришлось поставить машину на пустыре, от которого я шел какое-то время сквозь ветер, дующий с прилегающего к домам поля.
– Господи, ты откуда такой? – всплеснула руками Рита, как только открыла дверь. – Ты как с Северного полюса. И холодный, как снеговик. Скорее проходи, раздевайся, а то заболеешь.
Вот вроде мелочь, а забота ее согрела.
– Машину негде было поставить, – быстро объяснился, переступая порог квартиры.
– Да, проблема знакомая, – посетовала она в ответ, вешая снятое мной пальто на вешалку. – Сама вечно мучаюсь.
В тесной прихожей было негде развернуться, и мы оказались очень близко, чуть ли не впритирку.
– И нос холодный, – потрогала она кончик носа, приподнявшись на мыски.
Честно, трогать ее не собирался, но руки сами по себе легли на талию. В красивом облегающем темно-красном платье Рита была завораживающе прекрасна и подняла всех упокоенных чертей со дна моей души.
Хотел же держаться подальше и не напирать, приручать потихоньку…
Обещал себе, но все обещания идут прахом, когда она оказывается рядом. Убрал руки, благо был предлог.
– Я тут принес кое-что.
Повернулся и достал из бумажного пакета, что принес с собой, прозрачную упаковку.
– О, мои любимые! Очень приятно, спасибо! – взяла Рита коробку с пирожными. – Пойду поставлю в холодильник, сначала ужин, – и упорхнула в сторону кухни с загадочной улыбкой.
После ванной, где помыл руки, я зашел в гостиную. В принципе, здесь и была одна гостиная, Рита сняла однокомнатную квартиру с меблировкой. Стандартная такая квартирка, ничего особенного. В гостиной длинная стенка цвета венга, угловой диван, столик и телевизор. На перекантоваться, я бы сказал. Но жить бы тут я определенно не стал. Места мало, да и район так себе.
– Садись, – Рита оказалась сзади и слегка подтолкнула меня в сторону дивана, напротив которого был установлен журнальный столик со всякой снедью.
После того как мы уселись друг напротив друга, она улыбнулась с видом радушной хозяйки.
– Извини, что так скромно, но большого стола тут нет, а на кухне сидеть как-то не хотелось.
– Успокойся, – остановил я ее извинения, откровенно любуясь. – Всё нормально.
Просто находиться рядом с ней было лучшим временем за эту неделю, и я бы готов был хоть в бомжатнике каком встретиться, лишь бы видеть ее глаза, губы, чувствовать ее аромат…
Она что-то тараторила про салат, который накладывала мне на тарелку, а я не вникал, просто впитывал в себя атмосферу этого вечера и дурел как пацан, оказавшийся на первом свидании с понравившейся девушкой.
Стоп, надо придержать коней…
Вслушался в ее слова.
– …хотела поблагодарить тебя за всё, что ты для меня делаешь. В принципе, поэтому и пригласила.
Так это ужин – благодарность?
Тогда почему она так нервничает? Поправляет подол платья, стягивая его на коленки, смотрит на изящные часики, трогает волосы.
– Ты кого-то ждешь? – спросил прямо.
– Я? Нет, извини, просто как-то странно всё… Я тебе так и не объяснила, куда уехала тогда.
– А ты думаешь, я не знаю? Твой муж мне по телефону уже хвастался, что ты заберешь заявление из ЗАГСа и вообще разводиться не будешь.
Ошарашенное выражение на ее лицо точно было неподдельным. Рита побелела, но быстро взяла себя в руки, улыбнулась даже.
– Что ж, – пожала плечами и откинулась на спинку дивана, положила ногу на ногу, демонстрируя расслабленность, – он может думать как хочет. Да, я успокоила ребенка, когда он плакал. Не знаю, может, кто-то меня бы не понял, осудил…
– Ты не обязана объясняться, – прервал я ее, – я ни на минуту не поверил, что ты бы согласилась воспитывать этого ребенка. Для этого ты слишком здравомыслящая. А вот твой муж снова поступил подло. Жаль, что этого к делу не пришьешь, давить на жалость – это не преступление.
– Да, то, что он натворил, ему не кажется препятствием для развода, – хмыкнула она задумчиво, – он думает, что я его прощу. Наверное, единственный способ его отвадить – это другой мужчина в моей жизни. Но Олег никак не верит, что я на это способна, – с удивлением рассказывала она, – хотя видел тебя со мной не раз.
– Видимо, в его понимании адвокат – это бестелесное существо вроде врача. Безвредный немужчина. Даже не знаю, нужно ли чувствовать себя оскорбленным, – усмехнулся я мрачно, надеясь, что тема мужа Риты исчерпана.
Она будто прочитала мои мысли.
– Хватит о нем, не очень-то хочется портить вечер. Лучше расскажи, как твои дела, как Феликс, как Белла?
– Белла согласилась оформить несколько панно в гостинице. А Феликс пошел ей навстречу и позволил внести изменения в эскизы по собственному усмотрению. Она пообещала сделать их посветлее, чем ей хочется, чтобы не отпугивать клиентов.