Но о масштабе его военной измены не догадывались ни судьи, ни палачи.
Было бы совершенно неправильно предполагать, что один лишь Остер передавал западным державам информацию о предстоящих военных операциях. 18 августа 1938 года померанский землевладелец Эвальд фон Кляйст-Шменцин сообщил в Лондоне Ванситтарту и Черчиллю о намерениях имперского правительства в судетском вопросе. Само собой разумеется, его информация безотлагательно была передана лорду Галифаксу и премьеру Чемберлену.
Когда однажды Карл Гёрделер докладывал лорду Роберту Ванситтарту, тот прервал Гёрделера и холодно сказал: «Такие разговоры — это же измена родине».
Эвальд фон Кляйст-Шменцин
Карл Гёрделер
Генерал Франц Гальдер как начальник немецкого генерального штаба послал своего доверенного агента в Лондон, чтобы тот попросил английское правительство выступить против требований Гитлера об освобождении судетских немцев.
Самую важную информацию постоянно передавали лорду Ванситтарту братья Эрих и Тео Кордт. Так Англия получила документы о готовящихся немецкороссийских переговорах.
7 июля 1939 года граф фон Шверин, служащий немецкого военного министерства, побуждал британцев в Лондоне демонстративно передислоцировать свою военную авиацию во Францию, включить Черчилля в состав кабинета министров и отправить британский флот в Балтийское море.
С какой интенсивностью осуществлялась измена родине, документально доказывают мемуары Фридриха Вильгельма Фёрстера «Пережитая всемирная история, 1869–1953», в которых он буквально хвастается:
«В конце июня 1939 года я получил от одного высокопоставленного немецкого офицера, который был на моей стороне и с военной миссией ехал в Италию, весь план немецкого нападения на Польшу, Голландию и Бельгию, план, который изображал все подробности подготовки вплоть до размещения лагерей для войск в Крефельде и т. д. Я получил также речь генерала Гальдера, которую он произнес за несколько недель до нападения перед элитой офицеров рейхсвера и где он точно и окончательно объяснил предстоящее нападение на Польшу. Эта речь была наполнена таким неуважением к польской армии и ее резервам, что я на мгновение засомневался в ее подлинности. Все же, все события немецкого нападения на Польшу однозначно доказали, что прусский генерал правильно оценил тогдашних польских противников. Я сразу же самым надежным путем передал этот план английскому правительству. Лорд Ванситтарт подтвердил мне его получение и выразил свою уверенность в том, что план абсолютно подлинен. У английского правительства было шесть недель, чтобы подготовиться к этому событию и задать себе большой судьбоносный вопрос: будет ли нападение на Польшу причиной для Англии и Франции вступить в войну или нет. Между тем Форин офис послал мое сообщение польскому генеральному штабу».
Группа «Просо» в Токио
Доктор Рихард Зорге, немецкий агент — Восточный поход предан на четыре недели раньше его начала — Москва узнала о судьбоносном решении Японии не атаковать Советский Союз — Казнь без свидетелей
Начало судьбоносной советско-немецкой борьбы внезапно активировало старые мировоззренческие противоречия между национал-социализмом и коммунизмом. Внутри Германии коммунизм вследствие строгих полицейских мероприятий был практически искоренен. Немногие нелегальные ячейки КПГ, которые еще прозябали в подполье, не могли стать политически действенными. Они потеряли не только всякое организационное, но и идеологическое влияние на немецкие рабочие массы. Таким образом, они даже не могли стать эффективными на широком поле саботажа, и им оставался только шпионаж для Советского Союза.
Уже в ночь на 20 июня 1941 года в области развертывания группы армий «Юг» фельдмаршала Герда фон Рундштедта дезертировал рабочий-коммунист Альфред Лисков из Кольберга, который как пехотинец находился на большой исходной позиции. Лисков переплыл реку Прут и явился в расположение части Красной армии. Он сообщил политическому комиссару, что немцы атакуют в ближайшие дни. Лисков сразу был доставлен в Москву.
Все же этот товарищ Альфред Лисков был только мелкой рыбешкой, которая не могла повлиять на ход событий, и он исчез пока бесследно в одном из многочисленных лагерей, как и все его товарищи по дезертирству, которые тоже перебежали в Красную армию. Как и Лисков, ефрейтор Ганс Циппель, который раньше был в коммунистическом союзе молодежи, дезертировал из штаба третьего пехотного полка 178-й дивизии и предупредил красноармейцев. Перебежчиками были также франкфуртский сапожник Макс Эмендёрфер, солдат второго пехотного полка 11-й пехотной дивизии, и ефрейтор Гольд. За ними следовали унтер-офицер Ганс Херман из Бреслау, который на своем самолете Ju-88 и экипажем в составе Ганса Кратца из Франкфурта-на-Майне, Вильгельма Шмидта из Регенсбурга и Аппеля из Брунна перелетел к Советам и приземлился за их позициями.