Передача с помощью легкового автомобиля или тем более железной дороги из самого Берлина через Базель исключалась уже чисто по времени.
Теперь доктор Рёдер перешел к тому, чтобы оценить и проанализировать методом мозаики расшифрованные донесения «Вертера». Предательские сообщения состояли из тактической, оперативной и из кадровой информации. По этой причине доктор Рёдер и его сотрудники предположили, что предатель должен был сидеть как в оперативном отделе Верховного главнокомандования Вермахта, так и с доверенным агентом в АНА (Управление сухопутных войск по общим вопросам). Но эти расследования пришлось внезапно прервать еще до того, как они могли бы привести к успеху.
21 июля 1943 года главный военный прокурор Рейха доктор Крелль сообщил судье полковнику доктору Рёдеру, что генерал-фельдмаршал Вильгельм
Кейтель приказал, что расследования против генерала Остера, доктора Мюллера, Бонхёффера и Донаньи больше нельзя вести в направлении взгляда государственной измены и измены родине.
Вместе с тем доктор Рёдер официально утратил законное право продолжать заниматься этой проблемой.
Вероятно, описание Вальтера Гёрлица лучше всего освещает человеческую подоплеку этого, вероятно, столь рокового указания:
«Весной 1943 года Кейтелю сообщили о деле Остера. Оно касалось его собственного ведомства. Генерал-майор Ганс Остер, шеф центрального отдела Абвера в Верховном главнокомандовании, подозревался в неправомерном предоставлении освобождения от воинской службы и опосредовано в нарушениях валютного законодательства. Но если разобраться, то он уже как минимум пять лет был кем-то гораздо большим: начальником генерального штаба тайного заговора против Гитлера, заговора, который так никогда и не получил возможность реализоваться. Остер, солдат телом и душой, был революционером, как Штауффенберг, как в другом роде тот же Шульце-Бойзен. И, как и для последнего, для Остера тоже были хороши любые, даже самые необычные средства, которые могли бы вызвать падение Гитлера, так как он считал Гитлера губителем нации и империи. Политические цели Остера и Шульце-Бойзена были диаметрально противоположны. Но как Шульце-Бойзен не побоялся передавать военные тайны большевикам, так и Остер не побоялся того, чтобы, например, сообщить своим друзьям на Западе срок нападения Гитлера перед западным наступлением в 1940 году.
Фельдмаршал Кейтель из всех этих вещей понял только то, что здесь имела место какая-то неприятная афера, которая предположительно происходила от запутанной деятельности, которой Абвер так или иначе должен был заниматься. Когда один военный судья в ходе расследования аферы сообщил ему, что он думает, что смог бы привести доказательства того, что шеф управления Аусланд-Абвер в Верховном главнокомандовании Вермахта адмирал Канарис совершает, по меньшей мере, государственную измену, Кейтель стал грубым — и он тогда мог стать очень грубым. Как он смеет, спросил Кейтель военного судью, утверждать, будто бы начальник управления в Верховном главнокомандовании Вермахта мог совершить измену? Немецкий адмирал не мог бы сделать ничего в этом роде! Он пригрозил несчастному процессом перед военным судом. Судье пришлось взять свои слова обратно как можно скорее. Остер получил простую отставку с пенсией.
Фельдмаршал также отказывался верить в какую-либо вину адмирала Канариса, когда тот после 20 июля был арестован и, наконец, отправлен в концентрационный лагерь. Он поддерживал семью адмирала деньгами. Также он отказывался верить в какую-либо вину генерала Георга Томаса, его начальника управления военной экономики, который после 20 июля был арестован как старый член фронды. Кейтелем руководило вовсе не тщеславное желание любой ценой обелить свою организацию. Он был совсем просто буквально слишком прямодушным, откровенным человеком, чтобы предположить, что кто-то, кому он доверял много лет, мог бы вести двойную игру».
Гигантский предатель, который мог сидеть только на самой верхушке военной иерархии, и его сообщники так никогда и не стали известны. Если швейцарские разведывательные органы и знали имена, то они никогда не сообщали их. Затем Рёсслер умер. Якобы он перед смертью доверился люцернскому священнику отцу Карреру, который, однако, тоже постоянно молчал о личности «Вертера». Даже как свидетель на последующем шпионском процессе против Рёсслера и доктора Шнипера — когда их после войны судили за другие правонарушения — отец Каррер лишь сказал, что Рёсслер получал свои сведения из Германии из кругов, которые сотрудничали со Всемирным советом церквей в Женеве. Начальник швейцарской контрразведки Вайбель хотел после войны опубликовать книгу об этих событиях. Швейцарский генеральный штаб не дал ему это сделать.