Йеско фон Путткамер описывает конец всех иллюзий:
«На банкете, который состоялся по поводу первого мая 1945 года в Лунёво, произошла поучительная беседа между господином Херрнштадтом и майором фон Франкенбергом. В расслабленном настроении — выпитая водка позаботилась об этом — они оба после трапезы гуляли в парке. Франкенберг задал вопрос, который уже сотни раз подымали в те дни: Что теперь будет? Что будет с Национальным комитетом? Действительно ли мы сразу приедем в Германию? И теперь он получил от коммуниста Херрнштадта ответ, который такого человека как Франкенберг, кто все еще верил в честность Пика и Вайнерта, потряс самым тяжелым образом. Херрнштадт, который воспользовался этим случаем, чтобы высказать свое мнение открыто, не боясь, что кто-то из более осторожных товарищей мог бы перебить его, очень лаконично сказал: — Вы всерьез верите, господин фон Франкенберг, что люди вашего класса еще могут играть роль в новой Германии? Сначала самое главное, чтобы коммунистическая партия закрепилась в Германии. И мы, коммунисты, не можем обременять себя вами и вашими товарищами по классу. Даже если наша политика вначале и потребует сотрудничества с буржуазными партиями, то это всегда может оставаться только временным решением!»
Рудольф Херрнштадт
Эгберт фон Франкенберг унд Прошлиц
Вот так позорная история Национального комитета «Свободная Германия» подошла к своему позорному концу.
Дезертиры в Турции
Афера Фермерена — Корнелия Капп предает «Цицерона»
На Ближнем Востоке, в тогдашнем британском силовом поле между Нилом и Индом, с началом Второй мировой войны началось сильное брожение. Не только в Палестине, но также в Сирии, Ливане, Египте и Ираке арабы с большой симпатией смотрели на Германию. Даже в Иране, в древней Персии, шах Реза Пехлеви не скрывал своего открытого расположения к Германии.
В марте 1941 года в Ираке арабские националисты под руководством Рашида Али аль-Гайлани взбунтовались против во всем зависимого от Англии правительства эмира Абдула Иллаха (Абд аль-Илаха), который был регентом при несовершеннолетнем короле Фейсале II. Они прогнали Абдула Иллаха и его приверженцев и взяли власть в стране в свои руки. Абдул Илалах убежал, переодетый в женщину, в американское посольство, и американский посол Кнабеншу и его жена тайком вывезли его под ковром в своей машине в город Эль-Хаббания, где стояли британские войска.
Теперь премьер-министр Черчилль, в большой тревоге из-за нефтепроводов и нефтяных месторождений Ирака, перебросил в Басру индийскую бригаду для усиления.
Все, что требовалось, чтобы помочь Рашиду Али аль-Гайлани и муфтию Иерусалима Амину аль-Хусейни, который спешно прибыл в Ирак, было оружие и боеприпасы. Бедуины стекались тысячами, чтобы бороться против Англии.
Рашид Али аль-Гайлани
Муфтий Иерусалима Амин Аль-Хусейни
Германия, в самый разгар подготовки Восточного похода, и из-за падения германофильского правительства Стоядиновича в Белграде и вступления британских войск в Грецию вынужденная вторгнуться в Югославию и Грецию, не могла распылять свои силы. Посол Рудольф Ран, которому было поручено поддерживать иракцев по возможности, не получил в Анкаре разрешения перевезти немецкое оружие через Турцию.
Майор фон Бломберг как шеф немецкой военной миссии, которую собирались организовать в Ираке, вылетел на самолете в Багдад, чтобы выяснить положение. Этот самолет, летевший на малой высоте из-за опасений атаки британских истребителей, был по ошибке обстрелян бедуинами. Когда машина приземлилась на аэродроме в Багдаде, майор фон Бломберг был мертв. Он получил смертельное ранение в голову.
Так пропало самое ценное время, чем воспользовался Черчилль. Он приказал стянуть все самолеты, подверг бомбардировке иракские аэродромы и города, и британские войска вступили в Багдад еще до того, как революция по-настоящему утвердилась.
В Иране англичане в 1941 году заставили отречься от престола шаха Резу Пехлеви, который придал новый блеск персидскому павлиньему трону. Они депортировали прогерманского шаха на остров Маврикий, а оттуда в Южную Африку, где он умер три года спустя. Вместо него они посадили на трон в Тегеране его совсем еще молодого сына Мохаммеда Резу Пехлеви на трон. Он, в отличие от своего смелого отца, был для англичан податлив как воск в руках.