— Ты всё знаешь!
— Ты не права, я знаю чуть больше других, но не всё. Зачем Змею невинные девицы — это мне не ведомо. Но таков закон уже сотни лет — каждую четверть века чудище забирает себе непорочную девицу.
— Ни одна не вернулась? — Бажена взяла из рук ведьмы рушник, чтоб им вытереться.
— Неа, — ответила Ведара, поворачиваясь за одеждой.
Девушка всю ночь накануне думала о том, не всё ли равно Змею, если он просто змей, убивать невинную или гулящую? Неужто тёмный ритуал творить будет?
— Ведара, а он выходит колдун или колдуна слуга?
— С чего взяла? — удивилась ведьма, натягивая на Бажену рубаху.
— Ну так зачем ему невинная-то? Для волошбы разве какой...
— Вот и спросишь у него, — ответила поспешно Ведара и вышла из бани.
— Вот чудная... Я с ним беседы беседовать что ли буду? — пожала плечами девица и вышла вслед за ведьмой.
К удивлению Бажены ведьма её ещё подпоясала поверх сарафана и надела на голову венок из осенних цветов.
— Ведара, ты меня прямо как на свадьбу собираешь...
Ведьма только помолчала, иногда поглядывая на небо. Сама жертва приносилась на холме недалеко от деревни. Когда Ведара с Баженой пришли туда, там уже собралась без малого вся деревня. Тихомир стоял ни жив, не мёртв, а возле него голосила и заливалась слезами Богдана. Вторак с Милославой тоже стояли поодаль, а Нечая с Забавой не было. Да оно и к лучшему, незачем им было приходить сюда. По правде сказать, Бажена не хотела, чтоб кто-то видел расправу над ней. Зачем это?
Велислав стоял на самой вершине холма и, завидев ведьму с жертвенницей, прогремел голосом:
— Расступитесь! Встаньте кругом, коли не хотите, чтоб Змей вас раздавил!
Все стали тесниться вокруг вершины, освобождая место. Сердце девицы колотилось всё сильнее. Когда в жертвенницы отдавалась, то вроде бы и не страшно было. А теперь кровь в жилах стыла от мысли, что в последний раз она видит лес, солнце, отца с матерью, старосту, ведьму...
— Можно я богам поклонюсь в последний раз? — вдруг спросила Бажена, умоляюще прижав руки к груди.
— Беги милая, — сказала Ведара.
И девица побежала в сторону рощи, что расстелилась сбоку от того самого холма, провожаемая взглядами земляков. Упала в травы, что росли у идолов, и заплакала. Просить не стала ничего — незачем было. Прощалась только, ведь собиралась во владения Чернобога, идола которому в той роще не было. Лики богов Прави смотрели на неё величаво и спокойно, будто не до слёз им было девки глупой, или что другое про неё знали... Неизвестно, сколько бы она там плакала, да увидела тень, что накрыла священную рощу. Бажена подняла глаза к небу и увидела, что огромный Змей кружит над ней. Заметил её, не полетел на холм, где собралась вся деревня.
Бажена вытерла рукавами слёзы, вздохнула и пошла навстречу своей судьбе. У края рощи уже приземлился крылатый ящер и смотрел неотрывно на заплаканную девицу. А как только она вышла на поляну, то взмыл в воздух, ухватил её задними лапами, и полетел над тем самым холмом, где стояли, задрав головы все односельчане, над рекой, озером и дальше над лесом.
Сразу Бажене казалось, что сердце лопнет от ужаса, что когтистые лапы схватили её и вот-вот проткнут, то от высоты, а потом устала бояться и вроде как привыкла. Но Змей стал лететь ниже и вскоре закружил над клеверным полем среди леса, куда опустил опять задрожавшую от страха Бажену и приземлился сам.
"Вот и настал мой час" — подумала девица и приготовилась умирать.
Огромная голова, покрытая роговыми наростами, опустилась на уровень лица Бажены. Жёлтые змеиные глаза смотрели будто бы равнодушно, но внутри узкого зрачка таилась опасность. Девушка стояла, не дыша, но смело смотрела в глаза своей погибели. Она для этого и пришла, чтоб спастись от позора и прекратить своё жалкое существование в этом мире, где она никому не нужна. Такая насмешка судьбы — нарекли её желанною, а тот, кого она всю жизнь ждала, считала своей долей, даже не разделил с ней супружеское ложе. Зачем тогда женился? Мог увести свою зазнобу подальше от деревни, от родителей, жить с ней счастливо полноценной семьёй. Бажена бы погоревала и жила себе дальше. Но он решил разрушить сразу три жизни: свою, её и своей возлюбленной.
Змей тем временем переместился, ступая на землю огромными толстыми лапами со страшными когтями и вытягивая длинную шею — так осматривал Бажену, будто не есть собрался, а свататься.
— Что любуешься? Не гожусь даже съесть? — зло проговорила она.
— Что? Съесть? — низким рокочущим голосом заговорил зверь, а после засмеялся, будто гром грозовой загрохотал, — да что в тебе тут есть? Только костями хрустеть...