Семен говорил тихо. Но каждое его слово падало словно камень.
Звонко. Тяжело.
Я непроизвольно подняла плечи к ушам. Вывернула плечи вперед. Это что, все правда?
Это же ужас!
— Я никому не приплачивал! — рявкнул Вадим.
Он рванулся встать, но его тут же осадил стоящий позади охранник. Молча, без лишних эмоций ухватил за плечи и усадил обратно на стул.
Вадим зашипел от боли.
Видимо, ему досталось не только по лицу.
— А как красиво ты попытался подосрать мне и Саше? — голос Семена заледенел. — Ты же… Сука, Вадим, ты же единственный все знал!
Покрылась ледяной коркой и я.
Такое ощущение, что эти двое сейчас разговаривали сейчас, не замечая меня. Они говорили о своем.
О том, что когда-то давно обсудили между собой и друг друга отлично понимали.
Ну, это и не удивительно.
Они же друзья.
Были.
— Я тебе клянусь, Гром! — Вадим приложил скованные наручниками руки к груди. Наклонился всем корпусом вперед, но вставать больше не решался. — Я тебе клянусь, я этого не хотел!
— Иди ты нахер, понял?! — мой муж вдруг вскочил со стула.
От испуга я шарахнулась в сторону.
Он же не начнет его прямо здесь самолично избивать? Я подобного не вынесу!
— Вадим, ты подставил меня! — Семен стоял неподвижно. Только пальцы ритмично разжимались и сжимались в кулаки. — Чего, блядь, тебе не хватало? Денег? У тебя все было. Чего, скажи мне? Какая цена у нашей с тобой дружбы? За сколько ты просрал все эти годы, а?
Я видела.
Я шестым чувством почуяла, что Семену сейчас очень больно.
Муж страдал.
Конечно, я слышала и читала много всяких вещей, которые рассказывают о серьезности мужской дружбы. Когда пройдено много испытаний вместе. Когда преодолено много преград. Когда взято много высот вместе.
И как потом больно терять это все для них.
Женщины горюют иначе.
Когда мы теряем подругу, мы можем выплакать эту боль.
А они нет.
Поэтому мужчины и живут меньше. Они просто держат все свои переживания в себе. Не показывают их никому на свете. Кроме воттаких, наверное, вернейших друзей.
А Семен его только что лишился.
И мне вдруг стало его дико жаль.
Горло перехватило от подступающих слез. Не знаю, откуда они взялись. Если посмотреть со стороны — два мужика просто устроили разборки. Причем один из них в заведомо выгодном положении.
Но я понимала, что это не так.
И проигравшая сторона здесь Семен.
Да, он, по его словам, понес какие-то убытки. Материальные. Но они его заботили меньше. Поэтому он сорвался только тогда, когда заговорил о их личных отношениях с Вадимом.
Медленными, очень осторожными шагами, я отошла к стене.
Мне просто нужна сейчас хоть какая-то опора.
Я больше не могу выносить все это физически. Но я прекрасно понимаю, что мне нужно здесь быть. Как будто интуиция вопила. Надрывалась: слушай, слушай, Саша!
Смотри, тебе это нужно!
И я смотрела.
Смаргивала слезную пленку на глазах и смотрела.
А Вадим молчал. Опустил голову вниз и молчал. Только хриплое дыхание рвалось из широкой груди.
— Скажи мне, почему?
И голова Вадима поднялась:
— Это не я, брат. Это не я. Это…
Глава 44
Муж неожиданно успокоился.
Опустил плечи. Чуть отодвинул стул и снова на него уселся.
Даже ногу на ногу забросил!
Всем своим видом показал присутствующим, что он не верит ни единому слову. Никаким клятвам и заверениям.
Ну, это же Семен.
Все будет так, как он решил.
Я заранее еще раз посочувствовала Вадиму. Он ничего не докажет моему мужу. Ни-че-го. И дело даже не в том, что Семен просто упрямый.
Просто он никогда не бывает уверен в том, что сам не проверил на тысячу раз.
И если он говорит, что его лучший друг натворил что-то страшное — значит, так оно и есть.
Этими мыслями я, наверное, больше себя убеждала.
Потому что привычка верить мужу безоговорочно никуда у меня не исчезла за такой короткий период времени. Она культивировалась очень долго. Да и была многократно подкреплена, что уж там говорить.
Семен никогда не ошибался.
Только вот с другом…
— Не ты, говоришь? — он прищурился. Как будто раздумывая, погладил бородку ладонью. — Как интересно. Но все ниточки ведут к тебе. Вот странность, да?
— Тебе врут, — выдохнул Вадим.
Его взгляд был полон отчаяния. Крупное тело мужчины подалось вперед. И только рука охранника удерживала его от того, чтобы встатью
— Тут ты прав, — согласился с ним Семен. — Врут. И врали. Очень долго. Брали мои бабки, что я платил за работу и врали в глаза. Но это плохо для них всех закончилось. Не знаю, успели тебе доложить или нет.