— Поздно ты сделал это уточнение, — зло сказала я, ничего не видя перед глазами из-за слез и со всей силы ударила ножом по огурцу!
Глава 38
— Самое время, — сказал Альберт и шагнул ко мне, вырвал из рук нож. Я дёрнулась в сторону, зашипела.
— Не смей! — прохрипел у меня голос. — Если ты думаешь, что одно уточнение исправит ситуацию, то ты ошибаешься. Не будет такого. Ты сделал свой выбор!
— Какой? — зарычал Альберт и его пальцы больно впились мне в талию. Муж подхватил меня на руки и посадил на стол. Оттолкнул от нас ножи и огурцы, чтобы у меня не было возможности схватиться за что-нибудь, доказывая свою правоту. Спустился руками мне по бёдрам и развел ноги, встал между ними. — Какой выбор я сделал, Лер? Прекратить жить в мертвом браке? Хоть как-то тебя расшевелить? Напомнить то ради чего мы вместе?
— Ты сейчас по больному бьешь! — прохрипела я, облизывая губы, и Альберт не выдержал. Он дернул руку к моему лицу. Провел костяшками пальцев по скуле, спустился ниже обрисовывая и зацепил кончиками пальцев мои губы. Провокационно надавил на нижнюю, заставляя меня приоткрыть рот.
— Вот так я хотел, чтобы было… — произнес низким рокочущим голосом муж. — Вот чтобы такие эмоции у тебя были. Чтобы ты горела под моими пальцами, чтобы задыхалась…
— Поэтому ты пригласил на ужин Наташу… — словно вынырнув из его гипноза, спросила я и дернула подборок в сторону. Пальцы мужа мазнули мне по щеке.
— Я тебе сказал, что это всего лишь из-за бумаг, — прогремел голос Альберта в тишине квартиры, и я в испуге что он разбудит Макса приложила ладонь мужу ко рту. А Альберт…
Он укусил меня!
Зацепил тонкую кожу зубами и сжал.
Я зашипела и отдернула руку.
— Я в нормальном сознании никогда бы не пошел на измену, потому что после всего, что у нас с тобой было, после смеха во время секса, когда я головой сшиб лампу, после слез, когда ты отчаянно хотела разойтись из-за того, что у нас не родится ребенок, после злости на то, что я забыл про юбилей твоей матери, после моей злости, что ты поцарапала машину… Я не хотел другого. Я хотел тебя. Всю тебя, а не жалкие остатки. Мне тебя отчаянно не хватало. Твоего желания…
Альберт говорил так искренне, с таким горячим желанием, что не поверить ему было сложно, и я прикусывала губы и отводила глаза, потому что вина и обида никуда от нас обоих не делись.
— Виноват ли я, что так все вышло? — спросил муж запальчиво. — Тысячу раз да! Лер… Я виноват, что оскорбил тебя и унизил своим предложением, что заставил испытать боль. Что ты усомнилась в моей верности. В моей преданности тебе. Я виноват. Но лучше быть виновным, но живым, чем умирать и ждать когда все рассыпется само по себе…
— Ты понимаешь, что после всего, что я в слышала от тебя, у нас не может быть продолжения? — спросила на контрасте с жаром Альберта холодом.
— Потому что ты не сможешь меня простить? — скупо спросил муж, и его ладони легли мне на бедра, поднялись вверх, задирая обычную домашнюю кофту, задевая тонкую тёплую кожу, которая от знакомых прикосновений сразу покрылась мурашками.
— Потому что я тебе больше никогда не поверю… — сказала я и склонилась вбок, чтобы слезть со стола и чтобы муж не был мне преградой.
— Лер, — дернулся ко мне Альберт. Перехватил на запястье, заставляя ощутить жар как от раскаленных кандалов на своей коже.
— Ты предал. Мне больно. Я люблю тебя сильнее жизни. Но простить такое, значит дать тебе зелёный свет на будущие унижение. Я такого не хочу… — трясясь внутри от боли и отчаяния, старалась говорить я холодным тоном. Альберт молчал и только руки его дрожали. — Максу мы можем объяснить все позднее. Когда он привыкнет к тому, что тебя постоянно не будет дома. Я не претендую на твое общение с ним. Ты отец. Он тебя любит сильно. Он хочет быть на тебя похожим. Ты для него образец. Поэтому настаивать на своей опеке я не буду. Раздел имущества начнется после первого судебного заседания. Родителям своим объясняй сам. И если тебе хватит мужества, то и моим заодно объясни…
Альберт дернулся, повернул меня лицом к себе. Сжал ладонями мое лицо.
— Я желал тебя. Я хотел все исправить. Я готов вымаливать у тебя прощение. Скажи чего еще ты хочешь? — хрипло и нервно спросил супруг, и я прикрыв горящие от слез глаза произнесла с надрывом:
— Чтобы тебе было так же больно как и мне…
Альберт разжал руки, и я отшатнулась от него в сторону. Схватила в руки разделочную доску, чтобы просто занять их чем-то.