И вообще, когда я вернулась домой Альберт ходил в спортивных штанах и без рубашки по залу, а Макс сидел на полу и раскрашивал машинки.
— Мамаля… — промурлыкал сын и подскочил на ноги. Альберт только кивнул мне и снова уткнулся носом с телефон. Я затискала Макса и сразу бегом отправилась переодеваться. После зашла в кухню, чтобы приготовить ужин, и Альберт окрикнул:
— Лер, не парься, я там филе форели пожарил уже. И салат сделал.
Я удивлённо вскинула брови и уточнила:
— Не примазывайся к ресторанам доставки. Не приписывай себе все их заслуги.
Муж поднял на меня глаза с таким возмущением, что мне даже стало стыдно, но потом я вспомнила, что мы так-то разводимся и плюнула на стыд.
А когда открыла холодильник поняла, что Альберт не соврал…
— Ты с нами? — тихо спросила я, когда Макс вышел мыть руки. Альберт задумчиво посмотрел на меня, развернулся в сторону коридора, словно решаясь, и я, психанув ляпнула:
— Ой все, ты как обычно сидишь на короткой стороне стола!
Ужин проходил под щебет Макса, который с таким упоением рассказывал о том, как они с папой провели день, что меня зависть съедала. Про наше с ним время он никогда не говорил так воодушевленно. Но потом глядя на усталое лицо мужа мне становилось приятнее и я вполне искренне радовалась тому, что Альберт проводил время с сыном.
— Я пойду Макса искупаю, быстро сказал Альберт после ужина и я кивнула. Сама стала убирать со стола и кусать от негодования губы. А вот что мешало быть таким участливым раньше? Нет, он же только приходил домой и сидел в кабинете или отдыхал. Он же то работал, то где-то пропадал. И ни разу не проявил столько внимания к сыну как сейчас.
Я покачала головой.
Все начинается цениться, когда уже потеряно.
Глупо и бездарно просрано.
Я вытащила стеклянные контейнеры для завтраков и сделала быстро набор из овсянки и фруктов в каждый, чтобы только залить кипятком. Вытащила замороженные круассаны и запустила их в духовку. Как раз к завтраку будут.
Альберт освободился через полчаса и признался:
— У нас очень скользкая плитка в ванной, — сказал муж, потирая ушибленный бок. — Не знаю как ты с этим жила столько времени.
Я пожала плечами и поставила в холодильник три контейнера, запоздало сообразив, что третий был лишним.
— Ты же в студию заехал? — спросила я осторожно.
— Предположим… — сказал Альберт, присев на высокий стул и сложив руки на столешнице.
— Тебе какие-то бытовые вещи надо забрать? — я не знала была ли обстановка в той квартире, поэтому и уточняла. Я вообще студию видела в финальной стадии ремонта еще без мебели даже. Но Альберт покачал головой. — А как мы все будем делить?
Альберт тяжело вздохнул и склонил голову к плечу заметил тихо:
— Я все же надеюсь, что до этого не дойдёт…
Я покачала головой и развернулась к раковине, вытирая ее досуха и убирая моющие средства в нижний ящик.
— Зачем это сохранять если между нами ничего нет ,Альберт? — спросила я печально и вздохнула. — Мы же просто соседи…
— А давай станем друг для друга чем-то большим? — лукаво предложил муж.
Я отрицательно качнула головой и через сорок минут Альберт уехал к себе. Я сидела и разбирала письма на почте. Все ждала ответа по франшизе, но ничего не было. Устав и решив, что пора спать я собрала все вещи и ушла в ванну. Пока стояла под душем мой телефон завибрировал, и только выйдя, я увидела сообщение с незнакомого номера.
«Кофе все еще в силе, Валерия. Не отказывайтесь».
Глава 40
Внимание успешного красивого и дико сексуального Нестерова льстило и так подбрасывало мою самооценку, что внутри меня просыпалась такая роковая красотка, которая при взгляде в зеркало понимала реальность и снова медленно исчезала в глубинах души.
Это было всего лишь мгновение, в которое я верила, что была привлекательна, но потом я напоминала себе, что нет и все возвращалась на круги своя.
Я утром я хотела выбросить мобильный, чтобы не слышать будильника.
У меня были помимо работы назначены встречи в клинике пульмонологии, поэтому Макса в садик я собирала в ускоренном режиме.
И вообще вся дальнейшая наша жизнь почти сложилась в хороший пазл. Я отводила сына в садик. Через день его забирал Альберт. Но даже когда он его не забирал, то все равно приезжал вечером на ужин. А разговоров куда уходит папа становилась больше.
Настолько больше, что накануне восьмого марта меня прорвало, и я позвонила Альберту:
— Надо поговорить с сыном, — сказала я холодно и муж хмыкнул: