Когда достигаю того места, где видели одичалого оборотня, останавливаюсь. Он стоит на задних лапах и кромсает когтями кору дерева. В отблесках света видны его черные полоски. Отличительный признак.
Он рычит и буйствует, а я хочу подойти и успокоить. Во мне живет потребность, которой нет объяснения. Тянет к нему так сильно, что, несмотря на его агрессивное состояние, делаю первый шаг в его сторону. Под ногой трескается веточка, и я замираю.
Мы настолько близко, что он точно должен услышать это, но он не слышит. Продолжат свое занятие, будто ничего не произошло. Когда подхожу к нему на расстояние двух метров, в лесу становится темно. Так, что очертания деревьев рассмотреть уже невозможно.
Оборачиваюсь и вижу, что луна перестала освещать тропинку. Значит, это было только для того, чтобы нашла правильный путь. Яркий луч светила освещает только оборотня, когда все остальное во мраке.
Подхожу еще ближе и зову его, но из-за рта не вылетело ни звука. Снова пытаюсь его окликнуть, но опять тишина, словно онемела враз.
Только сейчас до меня доходит, что он не слышит и не видит меня. Я не могу воздействовать на него или на окружающую нас действительность. Поэтому, видимо, и голос пропал.
Оборотень в ярости, его что-то мучает и не отпускает. Что-то, глубоко сидящее в нем, не дает успокоиться. Подхожу и протягиваю руку, но она проходит сквозь него. После этого убеждаюсь окончательно, что мы, находясь рядом, но будто в разных измерениях одновременно.
Словно он в реальном мире, а я в потустороннем. Они по необъяснимой причине соприкоснулись. И на этом все.
Для чего мне показывать такое, если я не могу прикоснуться и помочь?
Или это мое сознание настолько сконцентрировалось на нем, что уже и во снах является?
А сон ли это вообще?
Может, что-то большее?
Но пока неясное и необъяснимое.
Прикрываю глаза и пытаюсь почувствовать его. Ведь зов исходил от оборотня, или точнее вел к нему. Может, звало меня какое-то внутреннее чувство, но вот главный в этом всем именно оборотень. Отпускаю все эмоции, очищаю разум и настраиваюсь.
Самая сильная эмоция, которая от него исходит, – это гнев. Но он направлен в первую очередь на самого себя, а не на кого-то другого. Дальше улавливаю тоску, которая пожирает его изнутри, а потом, будто на донышке его души, плещется еще и надежда.
Она такая слабая, что заглушается другими разрушительными и сильные эмоциями, которые руководят им. Он мучается и не знает, что делать.
Безысходность сложно перепутать с чем-то другим. И еще он волнуется и скучает. Хватаюсь за это чувство и пытаюсь развернуть, словно исписанный лист бумаги, чтобы прочесть, по кому или чему он скучает.
Тяну на себя это чувство, словно оно осязаемое, и понимаю, что он отчаянно нуждается в ком-то. Он скучает по кому-то очень важному для него.
Может, в его жизни произошла утрата, и он скорбит?
Отрываю глаза и встречаюсь с его прямым душераздирающим взглядом. В нем столько боли, что отступаю на шаг. Я думала, что он не видит меня, но смотрит он прямо в глаза. Смотрит и ждет чего-то. Протягиваю руку вперед, а он лишь машет мордой, а потом принюхивается.
Оборотень обходит меня по кругу и возвращается на исходную позицию. Значит, все-таки не видит. Какой реалистичный сон, однако, мне приснился. Громкий вой, пронизанный болью, и я стремительно отдаляюсь от него.
Лечу по воздуху с такой скоростью, что не подвластна смертным. Темнота накрывает со всех сторон и поглощает все чувства и эмоции, закрывая в коконе. И я открываю глаза.
Резко сажусь и никак не могу успокоить сердцебиение. Дышу рывками, в голове неразбериха. Слишком этот сон был похож на видение или проекцию какую-то.
Может, действительно слишком много о нем думаю, и от этого такое снится?
– Хелена, с тобой все в порядке? – Морад обнимает за талию и заглядывает мне в глаза.
Видимо, таким спонтанным пробуждением и его разбудила. Пытаюсь улыбнуться, но выходит натянуто. Он, конечно же, это замечает.
– Вот только не надо мне сейчас сочинять, что все в порядке и мне показалось! – строго произносит и целует в макушку.
Поворачиваюсь и забираюсь к нему на колени, обнимаю руками за шею и прислоняю голову к могучей груди. Слушаю стук его сердца и успокаиваюсь. Понемногу прихожу в себя и возвращаюсь в реальность.
– Я тебя внимательно слушаю, – напоминает о себе оборотень, когда слишком долго молчу.
– Даже не знаю, как начать, – шепчу приглушенно.