— И ещё, — выглядел чуть обрадованным муж, — Я очень попрошу пока ничего родителям не говорить. Третий инфаркт отец не выдержит. Мать и так говорит, у него опять предынфарктное было, в огороде переработал.
Я кивнула:
— Ладно. Я ничего не скажу про твою измену. Про развод говори сам. Я ничего против твоих родителей не имею. Люди они, действительно, хорошие. Но каждый год разыгрывать счастливую семью я не стану.
— Да и я тоже. — усмехнулся Костя. — Так, на пока что, пока всё не уладим. Вне зависимости от результата.
С этим я согласилась.
И как только у такого мудака родители хорошие?..
— Смотрю, гипс тебе уже сняли, — кивнула я на его руку.
— Да, — он машинально приподнял её, чтобы и самому посмотреть: — Непривычно уже как-то. Вроде гипс, а я к нему уже прирос.
— Ты говорил, что несколько месяцев нужно будет восстанавливаться.
— Оказалась всего лишь небольшая трещина. Такое заживает быстро.
Мы немного постояли молча, и я всё же спросила:
— Ты пойдёшь снова к ней?
— Когда мы разведёмся? — уточнил мой вопрос Костя.
— Не важно. Вообще.
— Не думаю. Я получил от неё, что хотел. И не получил тоже.
— Ты меня любил?
— И сейчас люблю. Знаю, ты меня тоже. Даже, наверно, сильнее, чем я тебя.
— Не знаю, была ли это любовь. Тогда я думала, что это она и есть. Сейчас не знаю. Сейчас я тебя только ненавижу.
— Знаю.
— В тот день, когда мы чуть не перестали, я чувствовала себя отвратительно. Словно я сама себе изменила. Ведь поклялась больше к себе не подпускать. Ты изменил мне потому, что я недостаточно женственная? Недостаточно раскрепощённая?
— И поэтому тоже. — честно ответил Костя. — Не знаю почему, мы начинаем меняться только, когда всё теряем.
— Ты обо мне или о себе?
— Наверно, о нас обоих.
— Наверно?
— В последнее время, я совсем ни в чём не уверен.
— В субботу. — напомнила я. — Я приеду.
А в субботу было пасмурно. Я ехала в электричке, специально заняв пустующее сидение у окна.
Мне хотелось грустить точно так, как и потускневшей природе.
Густая зелень за окном быстро мелькала. А по вагонам туда-сюда ходили «буфетчики», продавцы безделушками и прессой.
Как интересно. Все мы, вроде бы, живём в одном мире, а какая большая разница и между жизнью в столице, в ближнем и дальнем Подмосковье. И даже здесь, в соединяющей все три города электричке, царит абсолютно самобытная атмосфера.
Здесь свой уклад жизни, свои правила. И даже ощущаешь себя здесь как-то по-другому. Как нигде больше.
Но несмотря на место, во мне всё равно говорила только пустота.
Я теряла. Вновь и вновь, и очень много.
Я потеряла брак и мужа, а вместе с ними: прежнее доверие к людям, особенно мужчинам, хотя и в каждой второй молодой женщине я старалась разглядеть чью-то любовницу… Я потеряла чувство безопасности. Отныне везде мне мерещились злодеи. Каждый день я ждала очередного нападения. Будь то даже словесная перебранка. Я потеряла себя. Более я не жена, не любимая женщина. А, ведь, это были части меня. Я сменила работу, и вместе с тем потеряла старые привязанности. Вряд ли когда-то снова я захочу поговорить с Яной и Марьям больше, чем отправить стандартный ответ на поздравления с каким-то праздником.
Больше я не была самой собой.
Что ещё я потеряла? Наверное, любовь. Возможность любить кого-то также, как я любила раньше. Хотя, если так подумать, самозабвенно я перестала любить давно, как только у нас начали случаться частые ссоры. Но и то, искажённое чувство любви, что пришло первому на смену, я потеряла тоже.
Как странно. Порой, мы держимся за то, за что держаться не стоит. Словно за раскалённую ручку от двери, которая, как нам кажется, ведёт в рай. И даже если тебе кричат: «Отпусти, там ад!», ты всё равно этого не делаешь. Боишься, что тебя обманули, ведь ты уверен в том, что там непременно Эдемов сад.
Но, что сказать, у каждого своего представления о рае и аде. Для меня наши решавшиеся отношения всё равно казались благословением. И если я начинала в этом сомневаться, то сразу же себя за это отчитывала, ибо сомневаться было нельзя.
«По вере вашей да будет вам». Но, если я верю в то, что ад превратится в рай, станет ли он на самом деле таковым? Или это будет лишь очередной самообман?
Однако, я верю в то, что мой внутренний город восстанет из развалин и пепла. Я говорила, что отныне начинаю новую жизнь. Руины мне точно не по нраву. Я желаю снести все разрушения, и поставить на их месте небоскрёбы! Ну, или хотя бы, крепкие и красивые дома.