— Но, я тоже виноват. — вдруг произнёс отец. — Всё тайное становится явным. К сожалению, так я думал только о других, а на собственном примере узнал только, когда меня попросили.
Я не стал уточнять. Знал, что отец не расскажет. Если сам не захочет. Наверно, издержки профессии.
— Может, мы и не рассказывали, но ты всё равно видел и слышал наши ссоры. Тогда, наверно, и научился.
— То есть, в том, что я изменил Ленке, виноват ты? — усмехнулся я совершенной неправдоподобности версии, хотя, на какую-то долю секунды и почувствовал облегчение. Это же не я плохой. Меня научили…
— В том, что ты своим членом в кого-то потыкал — только ты виноват. Я тебе говорил это ещё когда Ленке семнадцать было. А вот в том, что тебя не воспитал — виноват я.
— Ну, я помню, ты говорил, что изменять нельзя. Как бы двулично теперь это не звучало.
— Потому и говорил. Я ж знал, что это за жизнь. И тебе уж точно такой не хотел.
— А сам чего такой жил?..
— Лена приехала. — вышла на минуту из дома мать, и тут же скрылась обратно.
Отец посмотрел на меня:
— Есть пошли. — и недовольно добавил: — День рождения праздновать будем.
Стол, действительно, был уже накрыт. Женщины управились быстро.
Лена, как ни странно, тоже помогала.
Отец же, в присущей ему манере, только закончив с поздним обедом, сразу обратился к Лене в лоб:
— Ты на него не смотри. — не смотрел и он на меня в этот момент. — Он олух, и мало что его исправит. А к нам приезжай, — как всегда, мягко обратился от к невестке: — Ты знаешь, ты нам как дочь, так что приезжай. Хочешь, и пожить оставайся.
Я всегда ревновал его к Лене. Он разговаривал с ней так, будто не я его сын, а она — его родная дочь. Я всегда оказывался на вторых ролях.
И как же теперь неестественно это звучало. Ведь мой отец и мать, оказывается, далеко не святые люди. Но строят из себя святош.
Хотелось тут же рассказать и их правду. Но я не стал. Месть местью, а Лена уже завтра может стать мне чужим человеком.
Пусть родня — не святые, но семья — святое.
Ну, а семью для себя определяет каждый человек сам.
Если Лена пожелает развода, больше моей семьёй она не будет. А я её.
От этих слов на глазах Лены проступили слёзы. Она всегда была сентиментальна. Хотя я тоже хотел плакать, но далеко не от радости.
Я ушёл обратно в огород, закурив одну из редко мной доставаемых, но в последнее время, всегда присутствующих сигарет. Решив побыть со своими мыслями наедине. И для меня стало волнующей неожиданностью то, что через время ко мне вышла и Лена.
— Ну что, наоблюбили? — усмехнулся я, затягиваясь.
— Теперь будешь ревновать? — усмехнулась в ответ Лена.
За время, что мы провели дома, небо немного прояснилось. Стал виден закат. Красивый, на фоне природы. Кто знает, может я и сам бы тут остался на какое-то время. Нашёл бы умиротворение и покой. Всё лучше, чем в пустой разбитой квартире.
— Опять куришь? — указала на затушенный мной бычок Лена.
— Так, покуриваю. Балуюсь, — неловко улыбнулся я, размазывая ботинком бычок. — Но обещаю, скоро брошу. — снова усмехнулся я.
Лене, кажется, было на это всё равно.
Раньше она непременно бы прочитала мне лекцию о вреде курения. Но не теперь.
Почему-то от этого осознания захотелось выкинуть всю пачку.
Я сел на заднее крыльцо дома. Отец его пристроил прошлым летом. Говорит, здесь лучше читается.
— Я не рассказывал. Отец сам догадался. — оправдался я.
— Думаю, оно и к лучшему, — Лена поправила длинную юбку и села рядом. Но на отдалении.
— Да уж, — снова усмехнулся я. Смех и язвительность давно стали моей бронёй. — не придётся прятаться, словно подросткам. Знаешь, мне даже больше так нравится. Сделал — сделал, и не бояться, что накажут. Всё равно самому разгребать. Так пусть буду разгребать за осознанным выбором.
— Так Кристина была осознанным выбором? — зацепилась Лена.
— Знаешь, может, уже хватит постоянно это напоминать? — идя на огромный риск возмутился я. Я понимал, сейчас опять начнётся скандал, но я уже дико устал от одной и той же песни.
— Наверно, ты прав, — вдруг выдохнула Лена. — НЕ поверишь, но я и сама ужасно от этого устала. Но у тебя я спрошу один раз, а в моей голове эти мысли сутки напролёт. Я наконец хочу спать спокойно. Поэтому, ответишь?
— Мне кажется, мы с тобой стали спокойнее. — подметил я.
— Думаю, просто безумно уставшими.
— Плюс к этому — теперь нам не нужно друг с другом сражаться.
— Нам вообще больше не нужно сражаться, — дополнила Лена. — Я больше не боюсь потерять тебя. Уже потеряла. И больше не боюсь расстаться.