Несмотря на слабое колыхание в груди, я был с ней согласен. Просто не до конца. И верил, что и она всё равно, хоть немного, но сомневается. Для быстрых изменений слишком долгое время мы были такими.
— Сколько у тебя их было? — спросила снова Лена.
Я достал пачку и прикурил следующую сигарету.
На моё удивление, Лена взяла её и затянулась сама.
Закашлялась, но скорее с непривычки, чем если бы никогда прежде не пробовала. И вернула мне её.
Думаете, я хорошо читаю людей? Нет, просто я хорошо знаю секреты своей жены.
— После тебя только вот, одна. — я даже не хотел упоминать её имени. — И парочка до тебя.
Лена ненадолго сморщилась. Мне показалось, что и эту информацию она приняла за измену. Ещё бы, ведь я столько лет её убеждал в обратном. Даже называл дурой и параноиком, когда она вновь и вновь, не веря, возвращалась к этому вопросу.
— Прости. — коротко и искренне произнёс я.
— Да, ладно, — словно горечь, сглотнула Лена и провела ладонями по своим ногам: — я уде привыкла.
— Но они были до тебя. Это не измена. — на всякий случай напомнил я. Ведь это банальная логика.
— Да, знаю. Но пока мне от этого не сильно легче. Я переживаю не за то, что в отличии от меня, я у тебя не была первой. Мне просто больно осознавать, сколько лет ты мне внушал обратное. И, ведь, иногда я реально считала себя параноиком.
— Я знаю, — закивал я. — Что сказать, я был последней сукой. Но не думаю, что тебе и это поможет.
— Исправить прошлое — нет. Но мне легче от того, что ты признал свою ошибку. И теперь на моей стороне. — глядя вдаль, слабо улыбнулась Лена. — Во всяком случае, мне только предстоит это обдумать.
Мы немного посидели молча. Тишину прервал снова я:
— Веришь ты или нет, но я, правда, изменился. Далеко ещё не так, как ты бы хотела, но какой-то прогресс уже есть. Например, начал, наконец, мыть за собой посуду. — улыбнулся я, ожидая её реакцию.
Лена засмеялась, но скорее, нервно, как от сильного напряжения.
— Воистину, начинаешь ценить, когда потеряешь, — с глубокой тоской посмотрел я на Лену.
Она посмотрела на меня в ответ. И, потянувшись, поцеловала.
Я тут же ответил на поцелуй. Вначале осторожно, а затем с невероятной жадностью.
На какое-то мгновение мы так сильно впились друг другу в губы, что перестали дышать. Затем отпустили друг друг, ещё на какое-то время задержавшись.
Мы хотели прикасаться друг к другу, но между нами словно выросла ледяная стена. Которую мы оба хотели растопить, но у нас не было никакой возможности. Мы не умели. Не знали, как правильно. И потому боялись навредить тому, кто застрял по другую сторону.
В итоге Лена от меня отстранилась. И вновь стала недосягаемой.
Мы целовались так, словно в последний раз, прощаясь. Однако, продолжали сидеть рядом.
— Самое страшное, — продолжил я, — потерять себя прежнего, ведь тогда, как тебе кажется, ты был в безопасности. Это останавливает тебя от изменений. Но меняться надо, тот старый ты с жизнью уже не справляешься. Я понимаю, в измене виноват я один. Это было моим решение. Не могу сказать, что в полной мере, но отчасти, осознанным. Кажется, я понимал это всегда. Просто не хотел принимать и без того очевидное. Не знаю, согласишься ты со мной или нет, но я скажу. Что да, в самой измене виноват я, но принял я такое решение из-за того, что начало твориться в нашем браке. Ты хотела откровенности, и сейчас я тебя не обманываю.
Лена молчала. Либо думала о том же самом, либо не желала признавать.
— И, если меняться, не важно, чтобы жить вместе или нет, но меняться надо нам обоим. Мы оба не вывозим эту «взрослую жизнь». Я поступил неправильно. Уверен, была масса других решений. Но то, что я сделал, привело нас к кризису. Которого мы боялись, но в то же время, именно к нему мы и стремились. Словно натягивали тетиву, чтобы наконец уже выстрелить.
— Я никогда не соглашусь с тобой в том, что в измене были хоть какие-то плюсы. — возразила Лена.
— Да, всегда нужно искать другое решение. Самоубийство никогда не единственный выход, даже если говорить о браке. Есть много и других, и куда лучше.
— Я прощаю тебя, — наконец произнесла самые важные для меня слова, Лена. Моя любимая и единственная Ленуська! Но уже в следующую минуту сбросила меня с Небес на землю, к реальности: — Но моё прощение — не твоя, а моя заслуга.
Лена посмотрела в сторону дома:
— Жаль терять таких свекров. Несмотря на сказанное твоим отцом, из-за тебя я больше не могу быть им близка. Ты недолюбливал моих родителей, а я твоих любила.