- Рано еще, ступай прочь, - ответили ему.
- Я ищу одного человека, по имени Таул. Он боец, - громко прокричал Хват в закрытую дверь.
- Нет здесь такого. Убирайся!
- Ночью он здесь был. Здоровый такой, с золотыми волосами и повязкой на руке.
- Может, и был - а мне-то какой с этого навар?
Хвату сразу полегчало: теперь ему стало ясно, на какой основе строить переговоры с безликим голосом.
- Два серебреника, если скажете, где он.
- Ищи дураков.
- Ну пять. - Дело обещало обойтись дороже, чем он ожидал. Ну ничего деньги должны оборачиваться. Скорый читал ему пространные поучения на этот счет.
Дверь отворилась, и в ней возникла женщина с маленькими глазками - та, что воровала у Таула золото.
- Дай-ка мне глянуть на твое серебро.
Хват достал обещанные монеты.
- Могу ли я дерзнуть осведомиться об имени очаровательной дамы?
Женщина, слегка озадаченная, поправила свою замысловатую прическу.
- Для тебя я госпожа Тугосумка, юноша.
Пудра с ее волос реяла в воздухе, и Хват еле сдерживался, чтобы не чихнуть.
- Итак, госпожа Тугосумка, куда же направился тот господин?
- Он что, твой друг? - Голос у нее был пронзительный, как у гусыни в брачной поре.
- Ну что вы - я и в глаза-то его ни разу не видал. Я просто передаю поручение.
Госпожа Тугосумка удовлетворилась этим.
- Человек, которого ты ищешь, пьет в "Причуде герцога". Это таверна на Живодерке. Давай сюда деньги.
- Приятно было познакомиться, сударыня, - с поклоном молвил Хват, отдавая ей монеты. Сам Скорый подивился бы быстроте, с которой она упрятала их за корсаж, - и столь же быстро перед Хватом захлопнулась дверь.
Хват с наслаждением чихнул, наконец-то очистив ноздри от пудры. Он отправился в дорогу и вскоре нашел "Причуду герцога" - высокое, ярко раскрашенное здание. На пороге несколько мужчин играли в кости. Хвата разбирала охота присоединиться к ним - игру он любил еще больше, чем вкусные яства, однако он стойко прошел мимо, задержавшись только, чтобы посмотреть, как упали кости. Да, жаль, что он идет по делу, уж больно славно они легли. С такими только и пускать деньги в оборот.
Он вошел в таверну и протолкался сквозь толпу жаждущих. Здесь стоял густой запах хмеля, дрожжей и пота - запах пьющих мужчин.
Хват углядел в сутолоке соломенно-желтые волосы женщины, которая ночью собирала брошенные Таулу деньги, а после передала их старой Тугосумке. Преисполнившись негодования, Хват двинулся к ней. Она громко требовала еще эля, а компания мужчин и женщин поддерживала ее громкими возгласами. Эль прибыл - целый бочонок, - и она полезла в кошель, чтобы заплатить трактирщику. Кошель принадлежал Таулу. Эта бабенка поит Борк знает сколько народу на деньги Таула!
Рыцаря нигде не было видно. Хват прилип глазами к кошельку, и его руки, как всегда, опередили разум. Желтоволосая отвлеклась всего на миг, чтобы поднять заздравную чашу, но и этого оказалось довольно - Хват тут же стянул кошелек со стола и не знающими охулки пальцами спрятал себе под плащ. Радоваться удаче было некогда - Хват, потупив голову, устремился к двери. Миг спустя раздался вопль:
- Золото! Мое золото! Обокрали!
Хват едва удержался, чтобы не крикнуть в ответ, что это золото вовсе не ее. До двери ему оставалось всего несколько шагов. Позади в толпе возникло какое-то движение. Хват, не смея оглянуться, пробивался к выходу. По улице он продолжал шагать неспешно, не будучи уверен, заметили его или нет. Он уже собрался засвистать что-нибудь веселенькое, как вдруг услышал за спиной настигающие его шаги. Отбросив попытки сойти за невинную овечку, Хват пустился бежать во всю прыть.
Скорый при всем своем мастерстве понимал, что иногда приходится брать ноги в руки. "Никогда не беги по прямой, - поучал он Хвата. - Сворачивай за каждый угол, который тебе попадется, и норови нырнуть туда, где народу побольше... да мчись как ветер". Хват несся по улицам и переулкам, через торжища и людные площади. Погоня не отставала. Хват свернул в славный темный закоулок - и уперся в каменную стену. Он судорожно вздохнул. Тут слишком высоко, чтобы перелезть, - придется прорываться назад. Хват рылся в памяти, ища там какую-нибудь премудрость, изреченную Скорым на этот случай, но ничего подходящего не вспоминалось. Как видно, Скорый никогда не был так глуп, чтобы забегать в тупик.
С коленями, дрожащими больше от усталости, нежели от страха, Хват обернулся лицом к своему преследователю, темному на фоне яркого света. Человек шагнул вперед, и его волосы сверкнули золотом на солнце. Таул!
Прошло долгое мгновение. Солнце тактично удалилось, оставив рыцаря и мальчика наедине. Легкий ветерок пролетел по переулку, пошевелив отбросы и наполнив воздух их благоуханием.
Рыцарь с волосами цвета темного золота смотрел на Хвата. Его широкая грудь вздымалась, а лицо оставалось недвижимым, как маска. Потом Таул без единого слова повернулся и пошел прочь.
Хват остолбенел от изумления. Таул шел медленно, понурив голову. Мальчик не мог вынести этого зрелища.
- Таул! - крикнул он. - Погоди!
Рыцарь на краткий миг заколебался, а потом, не оборачиваясь, покачал головой. От этого легкого, почти пренебрежительного жеста у Хвата сжалось горло. Таул уходит от него!
Скорый много раз предостерегал своего ученика против дружеских чувств. "Никогда не подпускай к себе никого настолько близко, чтобы у тебя могли украсть кошелек", - говаривал он. У самого Скорого друзей не водилось, только сообщники, и дружба для него никакой ценности не имела. Хват, пока не встретил Таула, придерживался того же мнения. Но Скорый не всегда бывал прав. Язык у него, конечно, работал что твоя маслобойка, но при всем своем уме он не имел никого, кому бы мог довериться, и ему никто не доверял. Хват вдруг понял, что ему не так уж хочется стать таким, как Скорый, человеком, который сперва спрашивает, что тебе надо, а потом уж - как тебя зовут. Он побежал за Таулом и тронул его за руку.
- Таул, это я, Хват!
- Уйди прочь, мальчик, - как ножом отрезал Таул, отдернув руку.