- И ты хочешь сделать их потяжелее, - смекнул Джек. Ровас усердно закивал.
- Молодец, парень, голова у тебя варит. Вот что мы будем делать. - Он положил одну почку на поднос и достал нож. - Надрезаем чуть-чуть вот здесь, около хрящика. - Он вскрыл почку, как хирург, и сказал, не вынимая нож из разреза: - Дай-ка мне вон тот горшок с полки. Только осторожнее, он тяжелый.
Джек снял горшок с полки и чуть не уронил его. Точно каменные противни мастера Фраллита - но те хотя бы были большие.
- Что там у тебя?
- Свинец, ясное дело. Тяжелый, как камень, мягкий, как хороший сыр. Подай-ка мне кусочек, да побольше - нам ведь не надо, чтобы он застрял у кого-то в горле.
Джек подал Ровасу кусочек серого металла, и тот мигом запихнул его в почку. Потом старательно затер разрез и дал Джеку пощупать.
- Неплохая работа, а?
- Человека убить можно, - заметил Джек, взвешивая почку на ладони.
- Если человек сидит всю зиму без мяса, он тоже долго не протянет. Надо же мне как-то на жизнь зарабатывать - а свинец авось найдут еще до того, как почка попадет в горшок. Так уж свет устроен, парень, - сказал Ровас, поймав осуждающий взгляд Джека. - В Халькусе настали тяжелые времена, когда началась война с Королевствами, и дела идут все хуже и хуже. Только и жди, как бы Брен не напал на нас с другой стороны. И если кто-то вроде меня привозит продукты, о которых люди и думать забыли, то простая честность требует, чтобы он получал за свои хлопоты хорошую выгоду.
- Почему ты думаешь, что Брен может напасть на вас? - спросил Джек, не желая вдаваться в вопросы купли-продажи - тут Роваса все равно не переспоришь.
- А ты что ж, не слыхал? Ваша страна объединяется с Бреном, и попомни мои слова - это отрыгнется не только нам, халькам. Аннис, Высокий Град, даже Несс - все всполошились. Люди боятся, как бы Брен, заручившись помощью Четырех Королевств, не захапал весь Север. - Ровас задумчиво сплюнул. - Не далее как утром я слышал, что Высокий Град в спешном порядке обучает войско. Вот это город - он не станет сидеть, словно кролик в норе, и ждать, когда на него нападут.
Джек услышал об этом впервые. Королевства объединяются с Бреном? Быстро же разворачивались события с тех пор, как он покинул замок.
- Значит, Кайлок женится... - Джек напряг память, вспоминая имя герцогской дочери, - на Катерине Бренской?
- Да, - кивнул Ровас, - и это приведет к войне.
Война. Этого не случилось бы, если бы Кайлок женился на Мелли, как и предполагалось. И Мелли осталась бы жива. Джек положил почку на блюдо и стал оттирать руки. Глядя на свои окровавленные руки, Джек не мог отделаться от чувства, что он как-то отвечает за происходящее. Глупости, сказал он себе. Он никоим образом не влиял на Мелли - она отказалась от замужества с Кайлоком еще до своей встречи с Джеком.
Чувство этой непонятной вины побудило Джека накинуться на Роваса надо же было свалить хоть часть груза на чужие плечи.
- Ты-то только порадуешься, если большая война начнется, - выпалил он. - Чем больше дерутся, тем тебе выгоднее.
На миг Джеку показалось, что Ровас сейчас его ударит. Тот весь напрягся и уже занес руку - но сдержался. Джек ясно видел, как Ровас борется с собой. Наконец торговец пожал плечами и сказал:
- Пограничные стычки - одно дело, парень, а настоящая война - совсем другое. Да, нажиться на ней можно недурно, зато больше вероятность, что тебя убьют, не успеешь ты потратить нажитые тобой деньги. - Произнеся это, Ровас обрел прежнее благодушие. Джек почти пожалел об этом - ему хотелось подраться. - Вот, держи. - Ровас подал ему блюдо с почками. - Начини их. Хватит о войне на сегодня, пойду поужинаю. - И он вышел, закрыв за собой дверь.
Мысль о войне что-то всколыхнула в Джеке. Почему он принял эту весть так близко к сердцу? Почему из-за нее он чуть было не полез в драку с человеком, который бы его определенно побил? Впервые с тех пор, как Джек ушел из замка, он не находил себе места. Его одолевало знакомое стремление бросить все и уйти. Блюдо оттягивало ему руки. Джек поставил его и открыл дверь.
Ночной холод дохнул ему в лицо. Знакомое стремление - и знакомый голос рассудка. Идти ему некуда.
На снегу остались следы Роваса. Джек проследил их до самого входа в дом. Там, внутри, единственные люди, которые связывают его с миром: Ровас, Магра, Тарисса. Они не те, кем кажутся. У Магры с Тариссой есть какая-то тайна. Она ожесточила мать, а дочь сделала сильной. И Ровас только что чуть было не показал свое острие из-под мягкой покрышки. На вид семья как семья, а на деле совсем иное.
И дом у них - настоящий семейный очаг: сквозь щели в ставнях пробивается теплый свет, дым вьется над крышей, отполированная до блеска дверь так и манит войти. Джеку здесь не место. Он вдруг почувствовал себя усталым. Кто знает, когда ему еще доведется пожить в настоящем доме. Странствуя с Мелли, он позабыл о том, как одинок. Пока она была рядом, он только о ней и тревожился. Защищать, согревать и кормить Мелли было его единственной задачей. Теперь, когда ее не стало, он опять начал думать о себе.
Вот уже несколько месяцев целью его пути был Брен. Этому не было иной причины, кроме чувства, что он должен идти на восток. Теперь, когда Джек услышал о войне, он еще больше прежнего стал стремиться туда. Но нет, он не уйдет. Не сейчас, во всяком случае. Воин из него никудышный - раз уж он собирается туда, где зреет война, надо к ней подготовиться. А Мелли? Джек не мог смириться с тем, что уйдет, не отомстив за нее: она слишком много для него значила, чтобы он так запросто спустил врагу ее смерть. Уйти сейчас значило бы умалить память о ней. Девять лет назад, когда умерла мать, он продолжал жить как ни в чем не бывало, почти не оплакав ее. Больше он этой ошибки не повторит.
Джек закрыл дверь, оставив необъятную ночь за порогом. Он останется здесь и будет учиться. Пускай Ровас использует его, имея, как видно, свою причину убить халькусского капитана, а Джек использует его, научившись всему, что может предложить ему контрабандист.
Джек достал свой нож и взялся за почки. Ему вдруг стало жаль хальков: начиненное свинцом мясо - не самое худшее из того, что их ожидает.
Над Бреном зажглись звезды. Колокола в сырой мгле глухо прозвонили полночь. Тускло светили масляные фонари, и с ними союзничал снег, отражая и усиливая их скудные лучи.