- Пожалуй, ты все-таки молод для меня.
Это был жестокий удар, и она это знала, потому что избегала смотреть ему в глаза. Джек растерялся, но не удивился. Грифт много разного рассказывал ему о женщинах и всегда повторял что женщины рождены, чтобы сбивать с толку мужчин. Джек знал, что Тарисса хотела его: один поцелуй чего стоил. Неудовлетворенное желание обратилось в гнев.
- В чем дело? - спросил он, хватая ее за руку.
- Я тебе уже сказала. Или я должна еще раз повторить, как нянька ребенку?
Джек замахнулся, и только большое усилие воли помешало ему дать ей оплеуху. Тарисса это поняла.
- Скажи мне правду, - попросил он, продолжая держать ее за руку. - Что я для тебя? - Ясно было, что этот вопрос касается не только того, что сейчас произошло между ними. - С тех пор как я здесь, я не слышу ничего, кроме лжи и отговорок. Зачем вам так нужно убить капитана, который расправился с Мелли? И что случилось с ней на самом деле? - Джека трясло. Ты была там, когда ее убили. Расскажи, что ты видела.
Тарисса повернулась спиной к свету.
- Отпусти руку, тогда расскажу.
Джек послушался и, увидев красные следы, которые оставил на ее коже, почувствовал некоторое раскаяние, но не показал этого: гнев помогал ему лучше, чем смирение.
Раздался крик совы - зловещий звук, возвещающий о приходе самых темных часов ночи, посвященных колдовству, обману и еще более худшим делам. Ветерок, слабый, но холодный, пронизал Джека до костей.
- Я не слишком-то много видела в тот день, - начала Тарисса. - Ведь мне пришлось спрятаться, чтобы хальки меня не нашли. Я была далеко - за деревьями у пруда, где ты положил покойника. Я увидела, как скачут всадники. Двое, капитан и его ординарец, вошли в курятник и закрыли за собой дверь. Они пробыли там не больше часа, а когда вышли, на дубинке ординарца была кровь. Позже, когда всадники уехали, я пробралась к курятнику. Твоя Мелли лежала мертвая на полу.
У Джека свело желудок и в горле пересохло: Мелли пришлось выстрадать больше, чем он думал. Это он должен был умереть. Нельзя было оставлять ее одну.
- Значит, ее тело по-прежнему лежит там?
- Нет-нет, - поспешно ответила Тарисса, не глядя ему в глаза. - На следующий день капитан прислал двух солдат, и они забрали тело.
Сова прокричала снова - невидимый хищник словно подтверждал сомнения Джека. Тарисса не все ему сказала. Он старался разглядеть ее в темноте. Она потупила глаза, и жилка на шее билась едва заметно, но руки выдавали ее: она с такой силой скомкала подол платья, что ткань порвалась. Джек схватил ее за плечи и начал трясти.
- Говори правду!
- Полегче, Джек, - произнес Ровас с явной угрозой в голосе. Тарисса, вырвавшись от Джека, взглянула на него.
- Ступай домой, Тарисса, - сказал Ровас. Она не двинулась с места. - Я хочу поговорить с Джеком, как мужчина с мужчиной. - Тарисса постояла еще немного и направилась к дому. Двое мужчин молча смотрели ей вслед, пока дверь за ней не закрылась. Ровас повернулся к Джеку: - Если ты еще раз тронешь хотя бы волосок на ее голове - Борк мне свидетель, я убью тебя!
Джека почти обрадовала эта угроза - теперь его гнев получил законную основу.
- Ты полагаешь, что это тебе так просто удастся?
- Тебе против меня не выстоять, - презрительно бросил Ровас. - Ты просто хилый переросток и меч в руках держать не умеешь.
- Есть вещи и пострашнее оружия.
Ровас пристально посмотрел на него, прищурив глаза. Они постояли так несколько мгновений - и Ровас, к удивлению Джека, вдруг хлопнул его по спине.
- Ты мастер пугать, Джек, - сказал он. - Тебе никогда не хотелось вступить в халькусскую армию? Они там только и умеют, что пугать. - И Ровас расхохотался над собственной шуткой.
Джек чувствовал, что Ровас принуждает его присоединиться, и засмеялся тоже, но не потому, что находил шутку забавной.
Смех оборвался так же внезапно, как и начался. Ровас покровительственно положил руку на плечо Джеку.
- Послушай, приятель. Ты был прав: Тарисса сказала тебе не всю правду. Не упрекай ее за это: она хотела пощадить твои чувства. - Ровас глубоко вздохнул, вобрав в грудь ночную тьму. - Твою девушку изнасиловали, потом избили. Тарисса нашла ее с отрезанной головой. - Ровас сжал напоследок руку Джека и вернулся в дом.
Снова раздался крик совы - но Джек, рыдающий у стены, не услышал его.
IX
Баралис подошел к окну, отпер ставню и посмотрел на Большое озеро. Оно омывало северную стену герцогского дворца. Ранним утром на озере лежал туман, лишая его блеска. Но хуже всего была сырость.
Баралис потер руки. Они болели так, что ему хотелось их отрезать. Может быть, пойти к герцогскому управителю и потребовать сменить эту комнату на южную? Нет, нельзя. Это будет расценено как слабость, и герцог, крепкий и телом, и умом, получит перед Баралисом преимущество. Лучше уж потерпеть, чем прослыть слабаком.
Он велел Кропу приготовить церемониальное платье и начистить цепь. Мейбор прав: титул посла принца ничего теперь не стоит. Пора напомнить всем, что он королевский советник.
Вечером состоится пир в честь прибытия посольства. Герцог предусмотрительно отложил его на день, чтобы дать усталым путникам отдохнуть. Баралис скривил губы. Не внимательность двигала герцогом, а осторожность. Добрый герцог хотел узнать, как воспримет Брен известие о восшествии Кайлока на престол. И лишь убедившись, что у предстоящего брака еще остались сторонники, он отдаст распоряжение готовить пир.
Ястреб не хочет упускать добычу. Да, он выказал недовольство, но Баралис знал разницу между истинным нежеланием и его видимостью. Герцогу союз с Королевствами необходим. Мало того что он не имеет наследника мужского пола - его город потребляет зерно и древесину в таких количествах, что уже не способен обеспечить себя сам. Заключив союз с рыцарями, он восстановил против себя Юг, а прибрав к рукам приграничные городки и села, вызывает недовольство Севера. В довершение ко всему он хочет именоваться королем. Союз с Королевствами принесет ему и достаток, и могущество, и титул.