Может быть, герцогу и не по душе, что Кайлок стал сувереном, но он не позволит своему недовольству испортить свадьбу. Ему просто выгодно делать вид, что все еще может измениться.
Баралис прошел в центральную часть дворца. Он ступал медленно и часто останавливался, восхищаясь мастерством каменщиков, придавших этим толстым стенам столь изящный вид. Менее чем через год он, а не герцог будет здесь хозяином. В этот самый миг, когда Баралис сходит по лестнице, чтобы поздороваться с хозяином дворца, Кроп в его комнатах распаковывает яды, которым суждено убить герцога.
Кончина Ястреба не будет внезапной и не вызовет подозрений. Вскоре после свадьбы Катерины и Кайлока он начнет жаловаться на легкий разлив желчи. Пройдет несколько месяцев, герцогу будет делаться все хуже, судороги и рвота измучают его, а потом появится кровь в моче. К этому времени заподозрят отравление, и герцог велит пробовать все, что ему подают. Но будет поздно. Яд, который герцог примет, празднуя с королевским советником брачную ночь своей дочери, так глубоко въестся в его желудок и печень, что ничто, кроме милости Борка, его не спасет.
За этот яд следует поблагодарить Тавалиска. Сведения, которые почерпнул Баралис из книг его библиотеки, оправдывают цену, уплаченную за пользование этими книгами. Что значит какая-то война, если она поможет Баралису выиграть другую, более славную?
Этот яд так же нежен, как шелковые ковры Исро, и так же смертоносен, как тамошние клинки. Достаточно будет одной порции: яд осядет в кишках и постепенно разъест их. У него, правда, резкий вкус - но Баралис надеялся заглушить его травами и специями, выдав свое зелье за традиционный брачный напиток.
Но это дело будущего - главное сейчас добиться заключения помолвки. Напрасно он вчера ввязался в спор с герцогом - глупость Мейбора, как видно, заразительна. Надо всячески подольщаться к герцогу и его двору, успокаивая и умасливая, а если и это не поможет - останется подкуп.
Баралис дошел до великолепной гостевой галереи. Высокие, куполом, потолки лишь недавно вошли в моду на Юге, а на Севере таким куполом мог похвалиться только герцогский дворец. В гулком пространстве звучали чьи-то голоса, и Баралис сразу узнал раскатистый бас Мейбора.
- Как видите, ваша светлость, Кайлок намерен покончить с войной раз и навсегда.
- Вот как, лорд Мейбор? - ответил тихий и обманчиво спокойный голос герцога. - Я рад это слышать.
Баралис пересек выложенный плитами пол с быстротой пантеры и, даже не взглянув на Мейбора, склонился перед герцогом.
- Доброе утро, ваша светлость.
- Надеюсь, вы хорошо почивали, лорд Баралис. Мой управитель опасается, что в северном крыле может быть немного сыро, - я же ответил, что судить об этом должны вы.
- Я вполне доволен своим помещением.
- Рад слышать. Королевский посол только что рассказывал мне о желании Кайлока как можно скорее выиграть войну с Халькусом.
- Я думаю, он пошлет побольше войск на границу, - вставил Мейбор.
Баралиса обуяла такая ненависть, что за ней чуть не последовал выплеск колдовской силы. Он набрал в грудь воздуха, стараясь овладеть собой. Ни разу с юных лет сила еще не выплескивалась из него вот так, против воли. Мейбор точно злокозненный бес: неужто он не понимает, что любой намек на воинственные намерения Кайлока может повредить помолвке? Он не имеет ни малейшего понятия, собирается Кайлок слать подкрепление на границу или нет. Герцог же хитер: льстит ему, именуя королевским послом, и выворачивает Мейбора наизнанку, словно чулок.
- Как королевский советник, - сказал Баралис, - я первым узнал бы о намерениях Кайлока выступить против Халькуса. - Надо побить Мейбора его же оружием - и если уж лгать, то напропалую. - Кайлок просил меня заверить вашу светлость в том, что, хотя он, как заявил только что лорд Мейбор, и желает выиграть войну, до брачной церемонии он ничего не предпримет.
Мейбор открыл было рот, но промолчал, не найдя, как видно, достаточно дипломатичного возражения. Вид герцога выражал недовольство.
- Я вижу, что вы, господа, еще не пришли к согласию относительно того, как представить нынешнюю позицию Кайлока. Посему я оставлю вас одних, чтобы вы могли выяснить это между собой. - С этими словами герцог откланялся и ушел.
Баралис и Мейбор смотрели друг на друга, пока шаги герцога не смолкли в отдалении. Мейбор погрозил Баралису пальцем, укоризненно цокнув языком.
- Вы ввели его светлость в заблуждение. Я же как королевский посол счел своим долгом открыть ему истинное положение дел.
Это было уж слишком. Колдовской заряд слетел у Баралиса с языка со всей силой его ненависти, и Мейбор скрючился от боли.
- Если вы еще хоть раз выставите меня дураком, - прошипел Баралис в его согнутую спину, - клянусь, я уничтожу вас на месте. - Уверенный в том, что угроза дошла до Мейбора, Баралис снял чары.
Какой-то слуга, проходя мимо, посмотрел на них. Мейбор разогнулся, часто дыша, с багровым лицом.
- Ты в аду будешь жалеть об этом дне, - прошипел он. Баралис невольно восхитился силой воли Мейбора - тот, преодолевая боль, ушел с высоко поднятой головой.
Этот удар был всего лишь предупреждением. Неразумно ворожить против кого-то вот так, напрямую. Всегда есть вероятность, что чужая воля отбросит чары назад к колдуну с силой натянутой тетивы. Не один чародей погиб таким образом. Колдовством можно парализовать мускулы, можно проникнуть в мозг, чтобы выведать какие-то тайны, можно обнаружить болезнь - но это все временные меры, не приносящие человеку вреда. Если же хочешь убить кого-то, то гораздо мудрее и безопаснее сделать это, не прибегая к колдовству. Пусть ворожба будет твоим сообщником, а не наемным убийцей.
То, что случилось в канун зимы, - это исключение. Сверкнул нож убийцы, сила излилась сама по себе - и Баралис дорого заплатил за это.
С бессловесными тварями расправиться проще, хотя опасность есть и там. Баралис рисковал, входя в коня Мейбора. Колдовство - что зараза: оно приводит в действие природную защитную силу. Животные, особенно крупные, порой отражают чары. Баралис видел раз на Дальнем Юге, как погиб человек, вороживший против медведя.
Баралис отправился в Ганатту через месяц после того, как схоронили мать. Их маленькая община не подозревала, что в ее смерти повинен он. Все качали головами, и говорили, что это выкидыш. Только наставники Баралиса знали. Но что они могли? Он был ребенком и натворил бед по ребячьей глупости. Тем не менее им хотелось избавиться от него, и они сказали, прикрываясь мнимой заботой: "Нам больше нечему учить тебя, Баралис. Ты превзошел нас. А вот на Дальнем Юге есть чему поучиться". Они надеялись, что он не вернется больше.