На что решила подчиниться, кинув одежду на кровать, чтобы сесть рядом и приняться за натягивание штанов. Вампир между тем вывел моряка из каюты с криками и мольбами о пощаде, не позволив и дальше глазеть на нас обеих.
Холод же собачий пробирался везде, где приходилось оголять кожу и потому, медлила, продолжая кутаться, одновременно одеваясь. А едва покончив с одной штаниной, услышала еще один крик вестового:
— Человек за бортом!
«Как? Опять?» — подумала о невезучем матросе с полуулыбкой, которая так и не смогла ускользнуть от внимательного взора моей, похоже, учительницы. Которая не преминула об этом напомнить:
— Держи осанку! Ведь даже такие тривиальные вещи, как одевание. — С этими словами вампиресса в одно движение скинув с себя платье на пол, продолжила поучать, как ни в чем не бывало, демонстрируя на примере: — Должны быть исполнены с гордо поднятой головой и во всеоружии, как бы бросая вызов мужчине взглядом, с таким. лё-о-гким намеком на подчинение.
Склонившись вниз обратно к платью, Инга перевела на меня взгляд и стала медленно подниматься, прикрывая юбкой платья свою нижнюю рубашку из тончайшего шелка, кружевные чулки и батистовые панталоны. Ткань медленно скользила по точеному стану этой невероятной женщины.
Я при этом заворожено взирала за её действиями с приоткрытым ртом и пересохшим горлом, не в силах отвести взгляд.
Однако один вопрос все-таки напросился сам собой, слетев с языка против воли хозяйки:
— Разве этим не должны заниматься куртизанки, а не леди?..
А поймав острый и колючий взгляд Инги в ответ, невольно сглотнула ком в горле и попыталась исправиться:
— Я-я. мне казалось, что. ч-что соблазнением мужчин должны.
— Ха! — Инга бросила в меня словно, словно плюнула. — Если бы все леди держали своих мужчин на коротком поводке, куртизанки сдохли бы от голода!
А я широко раскрыв глаза, казалось, даже что-то вспомнила. Промелькнувший образ мужа в постели с тремя служанками заставил сморгнуть непрошенную влагу.
— Так я попала в точку, да? — ядовито бросила она.
В одно мгновение очутившись рядом со мной на кровати, присев еле уловимым движением, вампиресса тут же закинула ногу на ногу, а руками схватила мою ладонь.
— Вот, след от обручального кольца, сильно натирающего кожу под ним. Из-за этого могу сделать вывод, что ты, голубушка, атрибутика лорда, а не желанная женщина в постели. Если бы тебя холили и лелеяли, до дрожи поджилок беспокоясь о твоем здравии, то не позволили бы такую оплошность, как кольцо, выбранное не по размеру пальца.
— Я-я. — попыталась оправдаться, отдернув руку. Но слова застряли в горле вместе с горечью осознания её правоты.
И потому отвернулась, чтобы смахнуть тыльной стороной руки непрошенные слезы.
— Мы с братом всё уже поняли. Ты у нас несчастная беглянка. Однако эта метка за твоим ушком приводит меня в сущее замешательство. Неужели нужно было пускаться во все тяжкие, только из-за какой-то мрази?
Встав с кровати, эта мудрая женщина продолжила брезгливо плеваться словами словно ядом:
— Не понимаю я такого! Вместо того, чтобы отравить его! Или нечаянно сбросить с обрыва! Пойти и лечь под очередного скота? Тем самым навредить только лишь себе?
На секунду мне даже показалось, что она попросту говорила о собственных воспоминаниях. Её хоть и затуманенный мыслями взгляд смотрел в разбитое окошко, а слова пробирали до глубины души:
— Я научу тебя. как мстить! Я научу тебя. Как быть желанно мужчинами до потери пульса... Но только лишь с одной целью, чтобы ты растерла в порошок всё их чрезмерное самомнение!
Договорив эту тираду, Инга обернулась ко мне лицом и лучезарно улыбнулась, показавшись вдруг такой юной и невинной. Я даже на мгновение усомнилась увиденному, вновь зарыла и открыла глаза. Но нет! Более того её мелодичный и нежный голосок ласкал слух, если бы не смысл сказанного:
— Они подохнут тяжко и мучительно, моля о пощаде! Правда. Когда будет уже поздно.
Мне лишь осталось вновь и вновь непроизвольно восторгаться мастерству её актерской игры с раскрытым ртом.
— А пока что, нам нужно избавиться еще кое от чего.
С этими словами вампиресса подошла ко мне и, дернув за плечо, отодвинула ухо, чтобы тут же полоснуть ногтем по коже, проходя следом своим шершавым языком.
— О боги! — воскликнула она по завершению странного действа.
Я при том скривилась лишь раз от обжигающей боли, которая прошла тут же. Ибо пребывала в непонятном блаженном состоянии.
— Да ты графиня?.. Какая удача! Брось эти тряпки! Так уж и быть, поделюсь платьем...