— Я не...
Но старуха лишь отмахнулась и предложила следом:
— Садись давай, посмотрим, кто ты и что ты.
Немного посомневавшись, я все-таки села на стул с деревянной спинкой и мягкой обивкой, правда, довольно продавленной в центре. Сам стол тоже невольно привлекал к себе внимание будучи заваленным всякими диковинными штучками, старыми книгами и склянками с мутными зельями, куриными лапками в связке, а справа от старухи и вовсе возвышалась клетка с черным вороном на жердочке.
Интуиция мне подсказывала, что предо мной сидела самая настоящая ведьма, а не ряженная дама, зарабатывающая пасьянсами. Но вслух я этого не сказала.
Старушка с грохотом и дребезжанием множества тяжестей грохнула рукой по столу, поторапливая меня:
— Чего ты тама? Замерзла чель?
— А что делать-то нужно? — недоуменно спросила я, глядя на её протянутую руку, развернутую ко мне ладонью.
— Че-че, давай сюда свою правую. Гадать буду.
Боязно, конечно, было узнавать о себе правду, которую неспроста пожелала забыть. Вот только те короткие, обрывочные, болезненные воспоминания про измену мужа, дающее понять, что я для него нелюбимая жена и опостыла любовница, еще больше разбередили душу, а заодно интерес.
Сжав руки в кулаки, для храбрости, я все-таки протянула к ней правую. Старуха со смешком проворчала:
— Тиш ты, ударить чай решила?
Правда, перехватив мой серьезный взгляд в ответ, продолжать не стала. Закрыла глаза и второй рукой раскрыла мою ладонь, начала что-то там нащупывать пальцами. А, помяв кожу буквально несколько мгновений, нахмурилась и проворчала.
— Ох-хо-хо. Ну и выпала же тебе честь костью в горле застрять важным личностям мира сего. Та-ак. А тут у нас чаво с мужем-то? Ой, тфу! Мерзость какая.
И немного почмокав губами, вдруг переменила тему:
— Так, а с любовью у тебя. О? Ты сама, значить, оттолкнула, но тебя все равно ищут.
При этом я ничуть не понимала и половины сказанного. Слишком уж расплывчатое гадание выходило.
А когда в ход пошли её ногти, то мне действительно стало больно. И немало пугал тяжелый взгляд старой, которым она посмотрела сквозь меня, когда наконец открыла глаза.
— Прокляли тебя, девонька. И не абы кто, а главная из ковена болотных наслала чары медленного удушения. Муженек твой дань уплатил за смерть твою. Вот только беду отвели, на себя приняли. Временно, ибо чары такие снять ей не под силу.
— Кому?! Кто отвел? — взмолилась я, как только осознала сказанное.
— Хм, да, это вижу... Матушка твоя... кудесница. Почитай, весь лес извела на амулеты охранные да безделушки спасительные.
— О-она жива? — мои губы тряслись, как и рука в крепенькой ладони ведьмы. И старуха продолжила гадание.
— Скажем так, еще пока... — Скривившись, она добавила: — Но конец её близок, ежели проклятье не снимешь.
— И как же его снять? — в наш разговор вмешался Льес. Его голос вдруг прозвучал над моей головой.
Но ведьма лишь отмахнулась:
— А мне почем знать? Нужно магов ваших спросить, да других ведьм. А я так, гадалка при борделе... Свое дело маленькое знаю, и усе на том, — подобострастно промямлила она, протягивая вперед руку для оплаты.
Льес хмыкнул. Я обернулась и заметила, что тот отстегнул от пояса свой кошель. Но платить не спешил, задержав руку в воздухе, прямо над моим плечом.
— А будущее её ты разве не можешь увидеть? — задала вопрос уже Инга. И она вышла на свет, оказавшись за спиной у старухи.
На что умная гадалка вновь закрыла глаза и принялась с двойным усердием гладить линии на моей ладони.
После отпустила мою руку и повела плечами:
— Увы. Но я вижу только то, что она не умрет и прикончит не абы кого.
— Кого? — уточнили мы все в один голос.
— Ренки Мора, — не стала томить та и ответила прямо. — Над остальными событиями лежит кровавая пелена. Война грядет.
Воодушевленно потерев руками, ведьма, видимо решила, что свой долг выполнила, и сама потянулась к кошельку через стол.
— А хотите за отдельную плату я расскажу, что вас ждет? — прокряхтела она, едва не забрав кошель у Льеса. Но тот отстранил руку. А его сестра схватила старуху за плечи, усаживая её обратно на стул. Сиденье безжалостно скрипнуло. И Инга склонилась губами к уху гадалки.
— Ты мне зубы не заговаривай! — её голос звучал мелодично и мерзко одновременно. — Говори, что увидела. Иначе я сама лично украшу эту комнату твоими обескровленными мозгами!
На что старая лишь отчеканила ответ: