Глава 2. Сон
Мне снились теплые объятья, о которых я так давно мечтала, и терпкий запах мужчины, прижимающего меня к своему жилистому и между тем довольно рельефному телу. К тому же он пах дарьяном, заморской ароматической специей — отдушкой коры редкого дерева, улучшающего самочувствие во сне. Позволить себе такую роскошь, увы, могли лишь только короли, либо очень богатые люди.
Белые облака проплывали мимо, восхищая своей девственной белизной. Я буквально парила над землей от легкости во всем теле и свободы дыхания. Впервые уже за столь долгий срок смогла спокойно проспать ночь, не вскакивая от противного удушья, приступы которых случались со мной вот уже более полу года.
И потому проснувшись с утра чувствовала себя весьма отдохнувшей. Но, к моему великому разочарованию, в постели лежала я одна. Однако окинув взором смятую с обеих сторон простынь и вторую подушку, улыбнулась, поняв с удовольствием, что эту ночь я все-таки провела с ним, Ивом Го’Шенором.
Хотя, конечно, не слыханное дело замужней даме испытывать такие чувства к другому мужчине... Сладкая истома пронзила все мое тело при одной только мысли о герцоге Сабрисе, и я поспешила себя поругать за столь фривольное и глупое поведение, казавшееся вчера вполне логичным завершением тех ужасных событий.
Лениво окинула взором комнату, повернув голову. Ведь после недавней скачке на распряженной лошади тело ломило ужасно. Особенно ноги.
На тумбе рядом с кроватью обнаружился аккуратно сложенный вчерашний походный костюм, с зашитыми дырками на предплечьях ровными стежками, замаскированных под причудливый орнамент, ныне украшающий теперь и манжеты.
— О, простите, миледи. — войдя в комнату служанка с каменным лицом и крючковатым носом, неслышно ступая по мягкому ирвинтведскому ковру, присела в реверансе в дверях.
Я же, приподнявшись в кровати, с удивлением поняла, что под одеялом абсолютно голая. Потому подтянула его на себя почти до шеи и лишь глянула в её сторону, состряпав на лице величественную гримасу, от которой и самой уже тошно было. Но муж от меня требовал именно такого поведения с прислугой. Приходилось подчиняться.
— Мне приказано вас не беспокоить, — начала оправдываться она, при том не дрогнув ни одним мускулом лица. И ни тебе сожаления, ни презрения, сплошное безразличие в голосе:
— Но я не могла не почистить вашу обувь, а исподнюю Хильда постирала, потому, если позволите, могу предложить вам другую из тончайшего батиста.
Однако вопреки её словам, я увидела в руках прислуги только лишь мои ботфорты, отчищенные от комьев грязи, которую вчера месила из-за какой-то сломанной спицы в колесе графской кареты. Благо до участка дороги перед обрывом оставалась еще добрая сотня ярдов, и к тому же предвидев неприятности, одела в путь костюм для верховой езды.
И потому непроизвольно нахмурившись своим нелегким мыслям возвращающим вновь в спальню моего мужа, проронила не слишком вежливо:
— Благодарю, и где она?
— Я сейчас принесу, — проронила служанка в ответ и, пройдя в глубь комнаты, поставила мою обувь у кровати. Затем сделав глубокий реверанс, стремительно вышла, дабы исполнить обещанное.
А я, неожиданно для себя самой, вдруг захотела выглянуть в окно, ныне зашторенное плотной тканью. Завернувшись в одеяло, встала и прошла по мягкому ковру до ближайшего, а, отдернув портьеру, узрела безумно прекрасный вид на море, раскинувшееся внизу до самого горизонта. Оказывается я занимала спальню в восточной части Сохтхейма за которой зияла пропасть обрыва.
Одеяло придерживаемое руками у груди, слегка сползло вниз и оголило мою спину почти до самого копчика. Однако мне было не до этой бесстыдной наготы, я разглядывала внизу волны, забивающиеся о цветное каменистое дно Мраморного утеса.
— Смотрю, вы уже встали? — голос герцога, прозвучавший за моей спиной, заставил вздрогнуть. Слегка смутившись, я не нашла ничего лучше, чем вдохновенно ответить не оборачиваясь.
— Я не могла не отдать должное этому божественному пейзажу...
— Я рад, — произнес Го’Шенор, входя в комнату, судя по приглушенным шагам, неспешно ко мне приближаясь. Мурашки забегали по коже от возбуждения, и я невольно подавила в себе желание скинуть одеяло на пол, чтобы спровоцировать желанного мужчину.
Вот только его слова вернули меня к реальности и оставили горький привкус во рту.
— Я выгнал без рекомендательных писем прислугу, побывавшую в вашем замке нынче ночью. И прошу вас, ради Трарка, оденьтесь.