Хотя, до меня он, может быть, просто не успел добраться, или же боялся осуждение света. Но в такие дни я неизменно пряталась от него, ровно как и остальные.
А еще после его охоты на дичь в наших лесах из речки неизменно вылавливали какого-нибудь невезучего пастуха. Винили в этом зверей да оборотней. Вот только меня каждый раз посещало смутное ощущение неправильного и предчувствие непоправимого.
Теперь я наконец поняла почему!
Смогла связать одно с другим. Хотя и не хотела в это верить.
И вот пока Гоинс восседал в огромном резном деревянном кресле среди столпившихся вокруг него людей в капюшонах, мы с Сазеральдом молча попирали стену этого аскетичного помещения с деревянными лавками и ирвинтведскими коврами на стенах. При том их охранные заклинания были видны невооруженному глазу даже такой неискушенной в магии, как я. На одно из заклинаний я невольно засмотрелась.
— Мое последнее слово! Как полноправный глава клана Эн’Скалле, — Гоинс под конец даже повысил голос, но опомнился и поубавил громкости: — еще пока. Выбираю твоего сына, Эсмер. Полномочного посла метаморфов, самого Госмера Эн'Скалле.
И вновь по помещению прокатился гвалт недовольных голосов, вампир при этом поспешил прервать и заткнуть присутствующих.
— Печать Эн’Скалле! — проорал он и забрал из рук какого-то мага бумагу, быстро надкусил палец и поставил свой кровавый отпечаток на бумаге, а после, раскалив магией сургуч, перенятый тут же из рук другого, запечатал свиток своим гербовым кольцом, которое и снял по завершению. Протянул все обратно самому Эсмеру.
— Все. И мой вам напутственный совет, перестаньте ратовать за чистоту крови Ордена, думайте больше о выживании. Ведь молодых магов крови по пальцам пересчитать. А вы.
Но договаривать Гоинс не стал, махнул рукой и поднялся с кресла, стремительно проходя мимо рядов обозленных присутствующих поистине с королевским достоинством. Затем и вовсе подойдя к нам, улыбнулся Разиусу, приговаривая шепотом:
— Всегда мечтал приобрести крылья. Не мышиные, правда. Но не суть. Вот только как ими пользоваться?
— Узнаешь, — усмехнулся Сазеральд в ответ и вновь пожал руку новому обращенному. И глаза его сейчас светились ярко-алым светом. — В первую очередь тебе нужна еда, иначе срыв гарантирует неконтролируемую ярость, и вместе с этим и растерзание жертв. А излишняя жестокость для нас — увы, моветон.
Услышав сказанное вампиром-виновником происходящего, маги крови даже обернулись, а кто-то позволил себе фыркнуть.
— Хм, тогда мы сейчас к тюремщику? — уточнил Гоинс. Его лихой взгляд скользнул по моему лицу, и я посмотрела на него с вызовом. Уставилась в ответ. Мол, ты ничего мне не сделаешь. На что старик усмехнулся и добавил: — Или прямо к вешателю?
— Есть идея лучше... — Подхватив нас обоих за плечи, Сазеральд буквально вытолкнул всю нашу компанию в коридор и устремился к выходу на крыше здания, как я поняла принадлежащего Ордену Кровавых магов, или как-то так. А когда мы наконец беспрепятственно выбрались наружу, то мой опекун обмолвился негромко: — Для этих целей у нас есть приюты беспризорников. Они делятся с нами кровью, а мы с ними кровом и едой. Равноценный обмен. Вам так не кажется?
— А почему я об этом не знал? — возмутился Г оинс, тут же возмущенно полуобернувшись к Разиусу.
— Мы не афишируем свои источники питания. Иначе, неровен час, найдется какой-нибудь умелец, который начнет нас шантажировать по всяким мелочам. Ну, ты и сам всё понимаешь... — было ему ответом.
— А как вы распределяете между кланами добычу, так скажем? — сама не поняла, зачем спросила я. Ведь внутренне этот разговор доставлял лишь боль и отвращение при мысли о детях, хрупких созданиях, заложниках сложившийся ситуации.
— Все просто — квоты. — Разиус сверкнул глазами, а после подхватил меня на руки и взмыл в воздух, правда, в этот раз медленнее, чем некогда ранее. Потому как в этот раз холодный воздух почти не обжигал, а лишь обдувал лицо и открытые участки тела — руки и немного шею.
Еще буквально через мгновение Гоинс присоединился к нам, все так же хлопая мышиными огромными перепончатыми крыльями за спиной.
Воздух кругом завихрился, поднимая юбку до самых щиколоток. Неприлично просто! Но сделать с этим, увы, ничего не могла. Пришлось терпеть.