В своей сине-стальной спальне остановился у кровати, поставил меня на пол и попросил:
— Разденься для меня…
— А ты? — я склонила голову к плечу, рассматривая его. — Разденешься первым?
Вместо ответа он взялся за пряжку ремня. Глядя мне в глаза, расстегнул и медленно потянул рубашку из брюк. Неспешно вынул запонки из петелек рукавов. Стянул рубашку с плеч и остался в одних брюках.
Сглотнув скопившуюся во рту слюну, я стояла и шарила глазами по его гладким мускулистым плечам. Сползла взглядом на покрытую темной порослью волос грудь. И ниже, к подтянутому плоскому животу.
Снова вскинула взгляд на лицо и хрипло попросила:
— Дальше…
— Твоя очередь, — он полыхнул глазами и шагнул ближе ко мне. — Теперь ты…
Я взялась за концы пояса халата и медленно потянула. Раздвинула полы и, задержав дыхание, повела плечами, сбрасывая его на пол.
Осталась стоять под темнеющим мужским взглядом, чувствуя, как по коже бегут горячие иголочки ео взгляда.
— Дальше ты, — я запустила большие пальцы под резинку трусиков, оттянула и чуть-чуть спустила их вниз. Глядя в горящие огнем глаза, прошептала: — А потом снова я…
— Дальше мы вместе…, - Платон шагнул ко мне. Обхватил ладонями талию. Стиснул, толкнул на себя и прорычал:
— Не могу больше, так тебя хочу…
Я уперлась ладонями в его твердую грудь, забралась пальцами в темные волосы, и замерла под жгучим, горевшим голодом взглядом. И не в силах больше сопротивляться, обмякла, сдалась, чувствуя, как плавлюсь в этом пламени…
— Павла-а. — пробормотал он хрипло и потянулся ко мне. — Девочка моя сладкая…
Нетерпеливые горячие руки уверенно смяли мою спину. Сладко стиснули ягодицы и снова пошли вверх по спине. Поднялись к шее, касаясь позвоночника твердыми пальцами.
Занырнули в волосы, перебирая их и трогая затылок, так, что в моей голове что-то взорвалось огненным фейерверком.
Снова спустились к пояснице, стискивая ее до сладкой, восхитительной истомы.
В следующий миг я уже лежала на кровати, прижатая его обнаженным, горячим телом. Бесстыдно стонала и льнула к нему.
Запрокидывая голову, выгибалась под мужскими руками, ласкающими мою грудь, плечи, живот… Всю меня…
Извивалась, не в силах удержать свое тело, пока его губы и язык, оставляя влажные дорожки, проходились по моей шее. А затем сдвигались вниз, к ключицам, прихватывая зубами и проводя по ним языком. И ниже, к ноющим от желания затвердевшим соскам.
Я о чем-то бессвязно просила, когда Платон трогал их, сначала губами и затем языком. Затем резко втянул один в рот, заставив меня дернуться от неожиданного острого удовольствия. Ныла, прося еще, когда отпустил и отстранился, чтобы посмотреть на меня.
Потянула его обратно и потребовала срывающимся голосом:
— Целуй еще… Хочу…
— Моя отзывчивая девочка, — прошептал, сдвигаясь ниже. Еще ниже. Туда, где все горело от дикого, сводящего с ума желания…
И тогда я, задыхаясь от нетерпения, выгнулась. Впилась ногтями в его каменные плечи и, широко разведя ноги, со стоном потянула давно желанное мужское тело на себя…
Он сдавленно зарычал, выругался, и резко вошел. Длинно, остро, глубоко, именно так, как мне хотелось.
На миг замер, и мягко толкнулся во мне. Сначала легко, пробуя и давая мне привыкнуть. И быстрее, резче, требовательнее.
Рыча от удовольствия и нетерпения, и сдерживая себя изо всех сил. Беря все, что ему нужно. И давая все, что нужно мне…
И я тоже рычала, хватая воздух пересохшим горлом. Царапала его спину, оставляя красные полосы. Стонала и ругалась, разводя ноги еще шире. Открываясь для него так, как никогда и ни для кого раньше…
И он брал то, что я давла. Хищно, ненасытно, жадно… С силой вколачивался в мое тело, заставляя меня вскрикивать с каждым его движением, наполняющим меня до предела. До грани, до невозможности.
Доводя до черты, за которой я больше не могу существовать, не сгорев в этом безумии.
И я сгораю. В один миг вдребезги разлетаюсь на тысячу огненных околков, уносящих меня в золотую лучезарную безбрежность.
После мы долго лежали, приходя в себя. Ловя отголоски этого невозможного удовольствия. Одного, общего, но разделенного на двоих.
Переплетались своими пальцами с пальцами другого. Слушали наше слившееся дыхание, ни о чем больше не думая. Просто зная, что как-то сумели выжить, пройдя через это безумное пламя.
Я повернула голову и наткнулась на внимательный взгляд Платона. Попыталась улыбнуться, зная, что никогда не найду слов, чтобы сказать ему то, что чувствую.