— Платон?! — я уставилась на мужчину, с хмурым видом стоявшего за дверью.
— Платон, — ответил он, оттирая меня от входа. Зашел в прихожую. Огляделся и повернулся ко мне, застывшей у двери:
— Я решил, что если твои тараканы мешают тебе поехать ко мне, то мои вполне позволяют мне остаться на ночь у тебя…
Глава 38
— Платон…
Все-таки я не выдержала и начала реветь. И смеяться одновременно. Стояла и хихикала, проливая слезы от радости, что он все понял. Понял и вернулся.
Платон хмуро глянул на меня, в один шаг приблизился и крепко обнял.
— Ты чего? — спросил в макушку. — Надеюсь, это от счастья?
— От него, — закивала я головой, одной рукой судорожно цепляясь за его шею — во второй я так и держала свое пальто. — Раздевайся, пока твои тараканы не передумали ночевать у моих.
— Сразу раздеваться? Что, даже чая не предложишь? — пошутил он. — А пальто почему держишь? Собралась куда-то?
Я помотала головой, уже вовсю улыбаясь:
— Это я раздеться не успела. Как зашла, так и села под дверью подумать.
— Что надумала?
— Что ты прав, Платон. А я цепляюсь за свое прошлое, в котором непонятно кому дала обещание, и по глупости пытаюсь его выполнять. Хотя, от меня никто этого не требует…
— Может ты его самой себе дала, это обещание? Вот и мучаешься.
Мужские руки забрали у меня пальто, кинули его на стоявшую рядом банкетку и стянули с меня жакет. Ловко вытащили край блузки из-под пояса брюк и пробрались под нее, нетерпеливо скользя по коже.
— Павла… — выдохнул, находя мои губы. — Вредная, прекрасная Павла…
— Почему ты вернулся? — спросила я, залезая руками под полы его пальто. Принялась трогать крепкую шею и шарить по выпуклым мышцам на груди. — Раздеваться так и не будешь?
— С какого вопроса начать? — засмеялся он. С видимой неохотой вытащил руки из-под моей блузки, и начал стягивать пальто. Бросил к моему на банкетку и тут же снова сгреб меня в объятия.
Подхватил под попу, вздернул вверх и рыкнул:
— Где у тебя спальня?
— Что, даже чая тебе не предлагать? — засмеялась я.
— Нет, сначала ты, — ответил, ловя мои губы своими. — Чай подождет, а я нет.
— Ты в курсе, что ты развратный мужчина?
— Хотеть тебя — это разврат? — он дернул бровью и насмешливо округлил глаза. — Тогда я маньяк-извращенец, потому что хочу тебя пиздец как.
— Плато-он… — простонала я. От его слов в голове у меня словно помутилось. Чувствуя, как меня начинает трясти от накатившего возбуждения, сама нашла его губы и принялась целовать, ткнув рукой ему за спину. — Туда. Там спальня.
— Да ну ее. Не дойду, — прорычал он и взгромоздил меня на тумбочку в прихожей. Вклинился между моих широко разведенных коленей, занырнул руками под блузку и накрыл ладонями грудь, пока губы выписывали узоры на моей шее.
Никогда не думала, что спонтанный, яростный секс на неудобной жесткой тумбочке приведет меня в такой восторг.
Что меня будет подбрасывать от нетерпения и жадного голода, горящих в всегда спокойных глазах этого мужчины. Что я начну стонать и извиваться от прикосновений его жестких пальцев, с силой впивающихся в мое тело.
Даже не думала, что буду плавиться от его шепота возле моего виска, и взвизгивать от удовольствия, когда его зубы чувствительно прихватят меня за мочку уха.
И сама начну кусать и царапать его в безумной горячке, пока он сильно и ритмично двигается во мне. Каждым движением рассылает по моему горящему телу ослепительные вспышки удовольствия, от которых я начинаю трястись и закатывать глаза. И что-то выкрикивать, бессмысленное и дикое, словно очумевшая мартовская кошка, дорвавшаяся, наконец, до любви…
Позже, когда накрывшее нас безумие отхлынуло, возвращая слух и зрение, мы, все-таки, добрались до спальни. Даже смогли раздеться, прежде чем без сил рухнуть в постель.
Обнялись, сплелись телами, словно созданными для того, чтобы прижиматься друг к другу. Я втянула в себя его горьковатый запах. Запустила пальцы в темные волосы на груди и, чувствуя себя на седьмом небе от счастья, смеясь потребовала:
— Рассказывай, что во мне тебе нравятся больше всего. Ты обещал в ресторане!
— Только одно, — ответил он, нагло посмеиваясь. — Это твой восхитительный характер, Павла Сергеевна. Чудо, а не деталь твоей многогранной личности.
— За это не будет тебе чая в моем доме. Никогда! — прошипела я мстительно. — А на завтрак приготовлю тебе геркулес без масла и соли. И только попробуй не съесть!