— Я наблюдал за тобой — ты любому легко дашь отпор. Почему в отношении Маши или твоей сестры в тебе просыпается такая неуверенность?
Ну ладно, про сестру я еще могу понять — семья и все такое. Хотя, если семья на тебя кладет с пробором, почему ты должна с ней считаться… Но Маша? Я, правда, не понимаю.
— А у тебя нет каких-то комплексов? Ну, такого, что тригерит тебя без всякой видимой причины? Ты… Ты ушел, когда я сказала, что не доверяю тебе. Почему?
Платон помолчал, внимательно рассматривая мое лицо, словно силился понять что-то неведомое ему. Потом вздохнул:
— Поймала. Да, я был зол, когда услышал эти твои слова. Для меня узнать, что близкий человек не доверяет мне… неприятно. А ты была как пугливая, подозрительная белочка, которая хочет взять орешек с протянутой ладони, и не решается.
— Да и сейчас такая-же, — добавил с досадой.
Притянул меня к себе, крепко стиснул и прошептал:
— Я никогда не обману твое доверие, Павла. Просто поверь и все.
— Это трудно, Платон. Меня столько раз обманывали… Муж. Сестра. И мама…, - я уткнулась ему в плечо, обняла за шею: — Больше всего на свете я боюсь стать такой, как они, и делать подлости близким людям. И поверить кому-то мне тоже трудно.
Ты сказал, что у тебя нет отношений ни с одной женщиной, а я подозревала, что есть с Машей. Еще до того, как я устроилась к тебе работать и ты начал за мной ухаживать, Маша рассказывала, что встречается с тобой. И что она ждет от тебя предложения о замужестве.
Да и та Ася в ресторане сказала, что у тебя есть невеста по имени Маша… В общем, все совпадало. Указывало на то, что у тебя есть женщина, и это моя подруга. А ты говорил, что нет…
— И ты, наученная горьким опытом, решила мне не верить, — усмехнулся Платон. — Почему, все-таки, надумала и соблазнила меня?
— Все-таки поверила тебе. И я не соблазняла, а просто больше не могла без тебя, — проговорила я с трудом. — Поэтому и хочу сегодня встретиться с Машей и попробовать понять, что происходит. Почему она все это говорила мне… И почему вчера смотрела с такой ненавистью. Знаешь, у меня очень мало подруг. И мне больно потерять еще одну.
Платон помолчал, все так же пытливо всматриваясь мне в лицо. Кивнул:
— Хорошо, если это так важно, поезжай. Просто мне не нравится, что Маша общается с твоей сестрой. И вообще, я буду скучать. И с голода умру без тебя. Или от одиночества…
— Не беспокойся, — я потерлась носом о его щеку и улыбнулась. — Мы просто поговорим, и я уеду. А хочешь, привезу тебе что-нибудь вкусненькое из ресторана?
Платон усмехнулся и занудливым тоном велел:
— Конечно привези, и побольше. А сейчас собирай вещи и поедем ко мне — у тебя уютненько, конечно, но… кухня маловата. Так что жить будем у меня. И срочно выключай кофе — он вот-вот сбежит.
Глава 40
Платон
Я смотрел на нее и удивлялся себе самому — что я в ней нашел? Ведь мне всегда нравились совсем другие женщины — томные, фигуристые. С пышной грудью и тонкой талией, переходящей в аппетитные бедра. Такие, как ее подруга Маша, с которой у меня однажды был секс, оставивши после себя…
Ничего не оставивший, кроме быстрого возбуждения «до» и стандартного равнодушия «после». Еще ощущения, что я совершил ошибку, потому что не собирался иметь с ней ничего, кроме деловых отношений. И понимания, что ничем эта очередная женщина не отличается от десятков точно таких-же, побывавших в моей постели до нее. Ухоженных, роскошных, пахнущих дорогим парфюмом и тониками для тела. На все согласных и не интересных красавиц.
Павла пахла совсем по-другому — чистой женской кожей, свежестью и искренностью. Она вообще не была похожа на то, к чему я привык.
Худенькая, косточка на косточке, долговязая, как подросток, нигде и нисколько не роскошная Павла. Увидев которую однажды на светском рауте, где она была с другим мужчиной, не смог забыть и через много месяцев.
Даже справки о ней навел, чтобы понять, кто она и что ее связывает с Петром Савойским, давно и плотно женатым владельцем крупной компании. Оказалось нет, не любовница, как я сначала подумал… Сестра по отцу.
Сейчас она сидела на моих коленях, хмурила тонкие брови и размышляла над моими словами про совместное проживание. Я вдыхал ее запах и ждал, изо всех сил сдерживая нетерпение.
— Платон, я пока не готова переезжать к тебе, — наконец выдала вполне ожидаемую фразу. — Уверена, это преждевременно, и ты сам еще пожалеешь о своем предложении.
После чего попыталась встать с моих колен. Не давая ей подняться, обнял ее за талию и привлек к себе:
— И почему я не удивлен твоим ответом? — и поцеловал.