— Вовсе не от этого, Павлуша-красотуша. А от шока и счастья. Ну и от неожиданности, конечно — удивлять ты умеешь.
— Петя сказал, что если у тебя ко мне несерьезно, то он подправит твою красивую физиономию, — страшным голосом припугнула я и попыталась убрать его руку от своей груди. — А Петя боксом занимался, у него удар поставлен.
— Тогда мне стоит подумать, как быть — угроза-то нешуточная, — задумчиво протянул этот нахал и переложил ладонь с моей груди на мое же правое полупопие.
Весело его потискал. Переполз на левое, погладил и снова вернулся к правому.
— Значит придется жениться на тебе, раз все так сурово, и брат готов вступиться за поруганную честь сестры, — заявил совершенно серьезным голосом и снова пополз ладонью в сторону моей груди.
— Вот ты гад, Платон Вяземский! — в сердцах воскликнула я и… подвинулась, чтобы его ладони было удобнее меня обнять.
— Угу. С тебя за это твоя обалденная каша и кофе. Завтра утром, конечно. А сейчас иди-ка ко мне поближе, а то я давно тебя не целовал.
Миг, и я лежу, вытянувшись на его теле. Приоткрыв рот от изумления и восторга, чувствую, как в низ моего живота упирается его быстро растущее возбуждение.
— Плато-он! Д-да мы всего пять минут назад… И перед этим, совсем недавно… — я от шока даже заикаться стала.
— Что делать, если ты такая соблазнительная красотка, — передо мной его смеющиеся глаза, на дне которых плещется, разрастаясь тот огонь, в котором я уже сгорала.
И я тянусь к нему. Ныряю с головой в это ослепительное пламя, сжигающее меня прошлую.
Меня неуверенную в себе. Меня нелюбимую собственной матерью. Меня забытую отцом. Но почему-то нужную этому мужчине, в чьих глазах я вижу себя совсем не такой, какой привыкла всегда видеть…
— «Па-авла…» — и его шепот в моем сердце, расплавляя покрывавшую его толстую изморозь.
— «Красавица…» — его руки на моем теле, и я точно знаю, что то правда — я прекрасна.
— «Моя…» — и я сгораю в его нежности, потому что ее так много, что мне не по силам это вынести…Но я стараюсь.
Держусь из последних сил, пытаясь не рассыпаться раньше времени, не успев насладиться своим счастьем.
И все равно распадаюсь. Но не пеплом, а звенщими хрустальнми брызгами, превратившимися в те самые звезды на небе, про которые раньше думала, что это другие солнца…
— Ты как, жива? — раздался довольный смешок у моего влажного виска, когда через вечность я лежала на большом, еще подрагивающем от неутихшей страсти мужском теле.
— М-м-м… — так хорошо, что я могла лишь мычать.
— Ладно, можешь не отвечать, — мужская ладонь легла на мой затылок. Прижала еще крепче к груди, на которой я без сил распласталась.
И после паузы:
— Только я не понял, ты замуж-то выйдешь за меня?
Глава 51
Сообщение от мамы пришло утром. Вернее, почти ночью, по ее давней привычке не смотреть на часы, и звонить или писать, когда ей удобно. Так что, отправлено оно было примерно в пять утра по московскому времени.
Просто я его не услышала и не увидела, занятая совсем другим делом. Как раз в это время мы целовались с Платоном, почему-то дружно проснувшись в эту несусветную рань, и не найдя ничего лучше, как заняться друг другом.
Да и что может быть лучше, чем жаркие, жадно тянущиеся к тебе губы мужчины, от которого у тебя сносит голову. Чем его пальцы, медленно рисующие завитки на твоем животе, от чего под кожей становится щекотно и жарко.
Что лучше, широких ладоней, сдавливающих твои бока так, что внутри что-то сладко хрустит и растекается истомой.
Чем глаза с расширившимися, лихорадочно блестящими зрачками, не отрывающиеся от твоей шеи и груди. Скользящие по пылающей коже так, что это становится нестерпимым, и хочется, чтобы по ней прошёлся его язык, оставляя влажные, остывающие прохладой дорожки.
Ничего нет лучше этого.
И уж тем более, не сообщения, приходящие на твой телефон в пять утра…
Потом, так и не увидив это смс, я кормила Платона завтраком — снова овсяная каша, но теперь с сушёной черникой и диким количеством масла, найденными у Платона в холодильнике.
У меня даже руки затряслись от ужаса, когда я накладывала все это в тарелку этому необычному мужчине — где видано, чтобы мужик на завтрак ел кашу, да ещё нахваливал ее?
Я же знаю, что мужчины — это хищники, и утром для них положено готовить яичницу с беконом и тосты.
Ещё чашку крепкого черного кофе, от которого у них мозги встают на место, к нужным местам приливает адреналин, и они сразу превращаются в суровых бруталов и бизнесменов.