Клод опустил взгляд на соединившиеся руки. На изящных длинных пальцах Алена красовались тяжелые перстни. Один из них фамильный, похоже? Клод помнил его. Он сверкал под солнцем в тот день, когда хохочущие дружки Алена обступили на лесной поляне, а он сам схватился за хлыст.
Воспоминание обожгло, будто огнем. Клод отдернул руку, с невозмутимым видом поправляя рукав. Врать не хотелось. Это было бы низко и грязно. Лучше уж получить от Алена по морде, чем вести себя подло и трусливо. Так что Клод изогнул губы в улыбке, дразнясь в открытую, не скрывая насмешки в голосе:
– А может, пташка сама упорхнула от тебя, Ален? Девушки бывают та-ак легкомысленны. Если она сбежала от меня, то почему бы ей не провернуть тот же трюк с тобой? У Изабеллы, как видишь, ветер в голове. Может, и к лучшему, что я держу ее подальше от своего наследника. Ребенку тяжело расти без матери, конечно, но неизвестно, каким бы он вырос под ее влиянием.
Глаза Алена зло сверкнули. Миг – и его сорвало. Он замахнулся, залепляя Клоду пощечину. Да такую, что искры из глаз посыпались! Рука у него тяжелая, еще и фамильные перстни прошлись по его губам, разбивая их в кровь, испортив смазливую мордашку. Настроение сразу поменялось. Жажда благородства к врагу развеялась, как дым. Сейчас ему хотелось просто избить Клода в кровь. Как в детстве, толкнуть под ноги унизительно, и плевать на то, что сильный бьет слабого! И просто замахиваться хлыстом, который Ален забыл оставить рядом с лошадью. И конвульсивно сжимал сейчас в руке. У Клода таких преимуществ – хлыста в руке – не было. У него и оружия с собой не имелось почти, разве что плюгавый кинжал где-то на поясе, который Ален мог переломить, как зубочистку. Клод просто выехал погулять. Не на поединок. И это на руку… Ален снова задумчиво посмотрел на хлыст. Интересно, через сколько сломается этот красавчик? Как быстро начнет стонать под хлыстом и выдаст ему, где запрятал Изабеллу? Но пока Ален последними крохами усилий воли сохранял здравый смысл. Пытаясь беседовать по-хорошему. Клод опустил глаза и посмотрел на его пальцы испуганно.
– Так значит, это твоих рук дело, – прорычал Ален, стискивая хлыст сильнее. – Отвечай, где Изабелла? Что ты с ней сделал?
Клод нервно сглотнул, делая небольшой шажок назад. С едва слышным шелестом примялась трава под сапогами. Но даже этот звук показался ему самому оглушительным. Очередным поражением перед Аленом. Стыдным. Ну, право, они больше не дети! Не станет один благородный лорд поднимать руку на другого, разве что в такой пощечине?
Клод провел пальцами по губе, потер ими, размазывая по кончикам капельку крови. Разозлился Ален не на шутку, раз уже так начал разговор. Отчего-то внутри разгорелся шальной огонек. Будто именно этого Клод и добивался. Убить двух зайцев одним выстрелом. И отомстить мерзавке Изабелле, посмевшей позорить мужа побегом. И отыграться с давним недругом. Теперь Ален узнает, каково гореть от беспомощной ярости! Клод поделится с ним этим знанием.
– Я не обязан держать перед тобой ответ. Моя жена в целости и сохранности. Я забочусь о ее жизни, здоровье и даже о душе, чтобы она не опорочила свое имя интрижкой на стороне, – фыркнул Клод, глянув на Алена с многозначительным прищуром. – Так что поверь, больше ты ее не увидишь. Никогда.
Ален прищурился, ловя каждое слово. Он знал, что Клод несдержан на язык. И если его вывести, то он вполне мог проговориться, где находится Изабелла. Вот только встревожила фраза про душу.
Ален увидел, как Клод испуганно отступает. Его красивые карие глаза блеснули страхом. Прошли годы, ничего не поменялось. Клод все так же, как мальчишка, трепетал перед ним.
– Душа? Уж не в монастыре ли ты запрятал Изабеллу? И так фальшиво заботишься о душе своей жены… А о твоей кто позаботится? Не ты ли оприходовал служанку прямо при Изабелле? Или то была благородная барышня? Прости, забыл. Однажды я хотел стать учеником при храме. Так что можешь открыть мне все свои грехи. Как несостоявшемуся священнику. А заодно и доложить мне название монастыря. А то их у нас много. Не все находятся в столице. Долго прочесывать каждый будет, – нехорошо усмехнулся Ален, делая еще несколько шагов вперед.
Он нарочно загнал Клода в развилку между деревьями. Тот споткнулся о поваленное дерево и чуть не упал. Ален в притворном сочувствии протянул ему руку. А когда Клод инстинктивно схватился за его ладонь чуть похолодевшими пальцами, Ален резко дернул его на себя. Так, что они едва не столкнулись телами. И мигом прижал его спиной к широкому стволу дерева. Вот и все. Клоду не сбежать. Попалась птичка?
Клод дернулся, осознав, что оказался в ловушке. В лопатки вжалась шероховатая кора, а впереди – только сильное тело Алена. Мимо него так просто не пробиться. Не отпихнуть, как зарвавшегося юнца.
– Ты был бы слишком развратным святым отцом, Ален. Понравилась тебе Изабелла в постели, поэтому так рвешься отыскать ее, жаждешь повторения? – Клод с ревностью прищурился. – Но от меня ты ничего не узнаешь! Так что уйди с дороги!
Клод толкнул Алена в плечо, пытаясь вырваться. Моментами на него еще накатывал тот, детский, страх перед ним. Не лезть на рожон, не ввязываться в драку, ведь все равно проиграешь. Под хохот его верных друзей. Но сейчас был не тот случай. Глаза сверкали яростью, Клоду не нравилось ощущать себя зверушкой, загнанной в угол.
А во взгляде Алена блеснул злобный, мстительный огонь. Он уже не тот юноша, невинный и нежный, которого можно было разжалобить слезами на длинных черных ресницах испуганного мальчишки. Не слишком-то Клод о жалости думал, когда Изабеллу крал!
– Говори быстро! – рявкнул Ален и поднес хлыст к беззащитной шее, накидывая его удавкой, сжимая поверх ствола дерева и горла. – Иначе удавлю, как собаку, и никто не вспомнит о тебе даже! Никому ты не нужен!
Ну, конечно, Ален перегнул палку. Были у Клода и друзья, и товарищи, и деловые партнеры. Ален поздно вспомнил, что следов на Клоде и синяков оставлять нежелательно. Ведь его лучший друг и крестный отец малыша – Феб Шейт, дознаватель Эрлая. Так что лучше держать руки при себе. Но ой, кажется, не получится.
– Куда ты увез Изабеллу? – уже спокойней и жестче переспросил Ален, и блестящая удавка хлыста сильнее надавила на горло. – Мне терять нечего, Клод. Я ее люблю. И я ее хочу. Ты не помешаешь мне заполучить Изабеллу.
– Отпусти… – голос Клода звучал хрипло, хотя хлыст еще не сдавил настолько, чтобы задыхаться.
Глава 16
Широко распахнутые глаза заблестели от страха. Клод дернулся, вскидывая руки к шее. Но так и не решился коснуться кончиками подрагивающих пальцев хлыста. Оцепенел. Слишком ловко Ален набросил его на шею. Что, если вконец озвереет и действительно убьет здесь?
– Т-ты же не убийца, Ален? – предательски запинаясь, выдавил Клод.
Вместо того, чтобы царапнуть жесткое черное плетение хлыста, его пальцы накрыли ладонь Алена. Клод буквально чувствовал, как играет сила, скрытая сталь под его тонкой кожей. Как он… способен убить. Может, и не зря Клод тогда грозил ему историей о Милли, его сестре? От этих мыслей мурашки побежали по спине. И все-таки Клод не отвел взора от его глаз, глядя в упор, безотрывно, пронзительно. Будто говоря, что если захочет убить, придется навсегда запомнить последний взгляд. И видеть его во снах каждую ночь.
Волна ярости поднялась в Алене. Слепой, удушающей ярости. Ему захотелось прокричать в лицо Клоду: «Что ты творишь?! Зачем провоцируешь меня своими поступками на страшное?»
Ведь и вправду… Ален знал, что намного сильнее. Помнится, Милли, смеясь, звала его северным медведем. Почему северным? Ален не знал. Просто на холодном колючем севере все животные были больше, чем в их теплых краях. Более дикими. Необузданными. Такими, как Ален сейчас?
– Мне стоит лишь надавить, Клод, чтобы хрустнули все кости. И ты свалился мешком к моих ногам. И больше никогда, никогда не открыл своих прекрасных глаз, которыми любишь соблазнять служанок, – проговорил он не своим голосом, а низким, хриплым, больным.