Они покинули мой кабинет, а я решила позвонить маме, чтобы рассказать ей о том, что сейчас происходит. Не успела я нажать на кнопку вызова, как дверь кабинета Антона резко открылась. И он подошёл к моему столу, мрачно глядя на меня.
— Мне сейчас позвонили юристы. Суд назначил первое заседание уже через пять дней.
Пятидесятая глава
— Так быстро?
— Обычно в течение пяти дней они только рассматривают заявление, а потом уже назначают дату и время, — он слегка поморщился. — Порой развод может длиться несколько месяцев. Но видимо, Страда решил не затягивать с этим, учитывая, какую шумиху он поднял.
— И что теперь делать?
— Тянуть время. Пойдёшь на первое заседание с нашими юристами. Посмотрим, какие сюрпризы он нам приготовит.
Нахмурившись, смотрю на Антона и совершенно не знаю, что ещё тут можно сказать. После его ухода долго разглядывала экран телефона, пытаясь вспомнить, что хотела сделать. Однако вскоре на экране высветился мамин номер. Точно, я же собиралась ей позвонить.
— Привет, моя хорошая, как ты?
— Привет, мам, как раз хотела тебе звонить.
— Я тут новости прочитала…
— Да, к сожалению, Матвей решил максимально уделить внимание нашему бракоразводному процессу.
— Знаешь, Полина, я до сих пор думаю, как за всё время мы не смогли рассмотреть его гнилую душу. Это же просто уму непостижимо. Выставить подобное напоказ. Ты читала эти статьи?
— Парочку…
— Не читай, оно тебе не нужно. Что говорит твой начальник?
— Что я буду весьма состоятельной разведённой женщиной, — мрачно пошутила я.
— А знаешь, так и надо! — как-то преувеличенно бодро сказала она.
— Да не нужно мне от него ничего!
— Полина, детка, я знаю, что ты у меня хорошая девочка. Но тут я, пожалуй, поддержу его. Не нужно тебе — потрать на благотворительность, но не стоит так великодушно ему всё оставлять. Он и так из штанов выпрыгнет, чтобы тебе ничего не досталось. Не упрощай ему жизнь.
— Хорошо, мам, я подумаю.
— А нечего и думать. Ладно, не буду тебя отвлекать. Держи меня в курсе, хорошо?
— Конечно. Пока.
Слова мамы зародили сомнения в отношении моего желания ничего у Матвея не забирать. И пусть мне эти деньги не принесут блага, все же я смогу помочь другим. С этими мыслями я вдруг успокоилась. Не получится, значит, не моё, а если моё — тогда сделаем доброе дело.
Время до вечера пролетело незаметно. Антон проводил меня до дома, помогая избежать лишних встреч с журналистами, а сам уехал по делам. Как он сказал: «ускорять процесс». В квартире никого не было, Антонина Николаевна куда-то ушла, и я позволила себе немного расслабиться.
Мне не хотелось больше ни с кем обсуждать свой предстоящий развод, хотя я прекрасно понимала, что в данный период — это самая животрепещущая тема. Вечером Антон так и не вернулся домой, поэтому спала я одна, и очень плохо. Снились какие-то серые мрачные картинки. Толком их и не запоминаешь, а вот послевкусие оставляют неприятное.
Следующие пять дней пролетели однообразно: Антон отвозил меня на работу и уезжал. То же самое повторялось вечером. И я понимала, что он старается сделать всё, чтобы найти доказательства вины Матвея, но меня это вынужденное одиночество угнетало.
В день икс ко мне в приёмную зашли несколько человек в деловых костюмах.
— Полина Дмитриевна, я буду вашим адвокатом на сегодняшнем заседании. Мы с помощниками внимательно изучили материалы дела и сделаем всё, чтобы суд принял нашу сторону.
— А, Антон Сергеевич?
— Его, к сожалению, сегодня не будет.
Ответ адвоката ужасно меня огорчил.
— Могу я позвонить?
— Конечно, но я попрошу вас сделать это из машины, чтобы не терять лишнее время.
Мы спустились на парковку, и, как только я оказалась в салоне автомобиля, тут же набрала Антона.
— Привет. А мы тут в суд едем.
— Да, я просил адвоката тебя забрать, сам не успеваю.
— Что-то случилось?
— Нет, всё хорошо. Я постараюсь приехать на заседание, но не буду напрасно обещать. Это очень грамотные юристы. Слушай их и обязательно консультируйся с ними, прежде чем что-то сказать, хорошо.
— Мне плохо без тебя, — прошептала в трубку я.
— Потерпи, малыш, скоро всё закончится. Я люблю тебя.
— И я тебя, — ответила ему и отключила звонок.
Возле здания суда творился настоящий аншлаг. Стоило нам выйти из машины, как нас окружила толпа журналистов. В этот раз я ничего не стала говорить, за меня все делали профессионально обученные люди.
Как назло, возле самой двери зала заседания, мы нос к носу столкнулись с Матвеем. Посмотрев на меня свысока, он дождался, когда я пройду мимо него, и спросил:
— Ну, и где же твой защитник? Поматросил и бросил?
А потом, не дожидаясь ответа, поспешил в зал.
— Не обращайте внимание на его слова, — сказал мне адвокат, пока мы занимали наши места. — Его основная задача — вывести вас из равновесия.
Когда началось судебное заседание, слово дали истцу. Матвей в красках описывал, какая я коварная и неверная. Втёрлась к нему в доверие, растоптала его искреннюю любовь и буквально морально уничтожила, придя на благотворительный вечер вместе со своим любовником. А присутствующие в зале, словно на телевизионной передаче, ахали и охали в тот момент, когда ему это было нужно.
Судья внимательно его слушал, но по его лицу нельзя было понять, что он обо всём этом думает. После чего слово было предоставлено ответчику, то есть мне. За меня говорил адвокат. Он опровергал все обвинения в мой адрес и настаивал на скорейшем разводе. Учитывая, что детей у нас не было, и нам не нужно лишнего, лишь половина совместно нажитого имущества.
— У нас есть возражение, ваша честь, — внезапно перебил его адвокат Матвея.
Судья не стал отклонять его протест и дал разрешение объяснить саму суть возражения.
— Согласно брачному договору, в случае измены супруги, её часть совместно нажитого имущества отчуждается в сторону супруга.
Я замерла в шоке от услышанного. О каком брачном договоре идёт речь, если я ничего не подписывала?
Пятьдесят первая глава
Поймав на себе пристальный взгляд моего адвоката, отрицательно замотала головой. Не было у нас никакого брачного договора. Он даже никогда и не заикался про него.
— Ваша честь, нам бы хотелось поподробнее ознакомиться с предоставленным суду документом, поскольку моя клиентка понятия не имела о существовании данного договора. Мы просим вас отложить рассмотрение, чтобы изучить документ и сформулировать возражения.
— Что значит, не имела понятия? — возмутился адвокат мужа. — Вот, в конце стоит её подпись. Или будете отрицать?
— Ответчик, будьте добры, поясните суду — это ваша подпись стоит в конце договора? — спросил у меня судья.
Помощник судьи принёс мне договор, где на последней страничке действительно стояла моя подпись. Придраться было мне было не к чему, даже завитушка в конце имелась.
— Очень похожа, ваша честь, — ответила я. — Но я ничего такого не подписывала. Более того, в нашей семье и разговоров о брачном контракте никогда не возникало.
— Очень удобная позиция, — встрял в наш разговор его адвокат. — Ничего не помню, ничего не знаю. Мы с вами находимся в суде, а не играем в игру «верю — не верю». Значит, как шашни за спиной мужа крутить, это она, пожалуйста, а как ответственность нести…
— Попрошу тишины, — сказал судья поднимаясь. — Рассмотрение заседания переносится на трёхдневный срок для изучения сторонами представленных документов.
Матвей выходил из зала суда с гордо поднятой головой. К нему тут же подбежали журналисты, которым он с удовольствием доносил своё видение процесса.
— И у неё ещё хватает наглости отвечать судье, что она не подписывала брачный договор. Вы знаете, я ужасно разочаровался в этом человеке. До сих пор не понимаю, как её порочная натура не вскрылась раньше.