— Герцог Салини ждёт нас на приёме на днях, ты помнишь?
Салини — основной торговый партнёр Эйвана, так что пропустить его приём или явиться без супруги — оскорбление, которое может стоить Эйвану многого. И судя по его настроению, этот приём для него правда важен. Ведь плохое настроение у Эйвана чаще всего именно по причине неудачных сделок.
Оборачиваюсь. Вижу недовольное лицо мужа, который вот-вот готов сорваться на меня снова, и только повреждённая рука служит ему напоминанием о том, что, наверное, делать этого не стоит.
Интересно, что там, под повязкой?
Эйван явно ждёт моего отказа, чтобы получить повод выбеситься на меня снова. Но я улыбаюсь и киваю.
— Конечно. Я помню. Пойдём ужинать.
Изумление и недоверие в его глазах сменяются удовлетворением.
— Умница, — говорит от снисходительно, как обычно обращается к своим охотничьим псам.
О, любимый, ты даже не представляешь, какая я умница. У меня ещё нет чёткого плана, но я знаю точно: этот приём не забудет ни Эйван, ни Салини.
В столовую из второй двери входит свекровь, несущая большую вазу с ярко-красными хризантемами, кончики лепестков их, кажется, то и дело вспыхивают оранжевыми искрами. Аделаида настолько довольна, что напевает что-то под нос. Наверняка снова копалась в своей любимой оранжерее.
Эйван входит сразу за мной, и внимательный глаз Аделаиды сразу падает на его руку.
— Что случилось? — охает она, быстро ставя вазу на столик и несясь к своему любимому сыночку.
Мысленно ухмыляюсь, но снаружи сохраняю подчёркнуто отстранённый вид. Ну что же ты, Эйван, не пожалуешься мамочке, что жена не позволяет себя бить?
— Ерунда, поранился во время тренировки, — цедит муж и проходит дальше, мимоходом скользнув рукой по моей талии. Не то жизнь его ничему не учит, не то он считает, что моё согласие пойти на приём означает, что между нами мир и любовь.
От Аделаиды не уходит его жест. Она широко улыбается и смотрит на меня с одобрением.
Эйван думает, что наша ссора сама себя исчерпала, Аделаида считает, что я преуспеваю в восстановлении отношений с мужем — значит, их бдительность будет притуплена, а у меня будут развязаны руки для осуществления моего плана.
Стараюсь не выглядеть слишком радостной. Пусть пока что радуются они — я порадуюсь позже.
Это совершенно нормальный ужин совершенно нормальной семьи — так бы сказал любой, кто увидел бы нас со стороны.
Но быть может я недооценила бдительность свекрови. Утром следующего дня спускаюсь к карете, чтобы отправиться к доктору, а Аделаида с широчайшей улыбкой на лице уже поджидает меня внутри. По приезде мне тоже не удаётся от неё отвязаться. Свекровь проходит в комнату ожидания и уютно устраивается на диванчике прямо под дверью кабинета Дункана, невозмутимо открыв журнал.
Неужели она о чём-то догадывается?
— Вилле нужна моральная поддержка, — щебечет она, пока не сильно довольная Тессия расставляет на журнальном столике вазочки с конфетами и чайный сервиз. Думаю, медсестре не по душе роль подавальщицы, но и почтенную аллиру нужно уважить.
В кабинет на осмотр Дункан её не пускает, так что мы можем спокойно поговорить. В данной ситуации мне видится определённая проблема.
— Из кабинета только один выход, — сокрушённо вздыхаю я. — И мы на втором этаже.
Достаю из сумки неприметный серый плащ, что стащила из шкафчика прислуги. До чего же я опустилась, ворую у горничных! Дункан тревожно наблюдает, как я сбрасываю на кресло своё украшенное вышивкой пальто и скрываю простое, но очевидно дорогое платье под невзрачной верхней одеждой.
— Что с вашей щекой? — обеспокоенно спрашивает врач.
— Ушиблась, — вспоминаю я отговорку Эйвана, потирая всё ещё ноющее место.
В глазах Дункана слишком много понимания. Он врач дель Монроков, я не могу быть с ним до конца откровенной, но он старается быть на моей стороне, несмотря на клятвы верности, которые каждый слуга даёт благородным драконом. Впрочем, в этом случае слуга куда благороднее хозяев.
— Аллира, вы же не собираетесь прыгать? — спрашивает он почти жалобно.
— У меня есть выбор?
Подойдя к окну, решительно распахиваю створку и смотрю вниз. Если прицелиться, можно прыгнуть прямо в кучу листьев, старательно собранную дворниками, и очутиться во внутреннем дворике. Нырнуть в арку — и вот она, свобода! На три часа.
— Куда же вам так необходимо попасть?
Собираюсь ответить, но Дункан прерывает меня резким взмахом руки.
— Ничего мне не говорите! — просит он. — Я клятвами связан с дель Монроками, если меня напрямую спросят о ваших делах — я обязан буду ответить и не смогу солгать. Но…