— Снова-здорово! — я дёргаю головой, стряхивая его пальцы. — Ты с ума сошёл? Я говорю тебе, что наш сын в опасности, по-твоему, я бы стала врать о таком?
— Но ведь Ингвар совершенно здоров, — причмокивает свекровь. — Весёлый, ладный мальчик. Да и вообще, душечка, с чего ты взяла, что он химера?
— Я сама видела пламя и лёд на его руках!
В глазах свекрови я вижу странный блеск. Она расплывается в довольной улыбке.
— Потрясающе. Наш мальчик уникален! Вот что значит, плод истинной любви!
— Это так, но… — начинаю я, относя это к первой части фразы, и осекаюсь, слыша продолжение. Что она сказала? Я недоумённо смотрю на свекровь, но она не замечает моей реакции.
— Нечего ему делать в Академии! — отрезает Аделаида. — Его там на опыты разберут по кусочкам.
— Мама права, — кивает Эйван.
— Ну разумеется, — бормочу я.
— Я сама позабочусь о внуке! — чуть ли не мурлычет свекровь. — Заодно пообщаюсь с алли Весс.
Она встаёт и выходит из комнаты. Я беспомощно смотрю на Эйвана.
— И ты доверишь своей маме жизнь нашего сына? Она же не лекарь, Эйван! Она даже твою руку вылечить не смогла.
— А ты лекарь, чтобы ставить диагнозы? — закатывает глаза он. — Всё это кажется просто паникой на ровном месте. Ингвар выглядит здоровым.
— Когда он начнёт выглядеть больным, будет поздно! — пытаюсь донести до него хоть каплю здравого смысла я. — Ты не доверяешь специалистам Академии, но почему ты так уверен, что для твоей мамы он не подопытный кролик?
Глаза Эйвана вспыхивают. Я задела святое.
— Что тебя вечно тянет в Академию? — шипит он. — Посиди дома, хватит придумывать причины сбежать. Я говорил тебе уже: ты не украдёшь моего сына!
С языка готово сорваться множество слов. За Ингвара я готова биться. Но зелье заставляет меня соображать быстрее. Я прикидываю вариант, в котором я намертво ссорюсь с Эйваном и Аделаидой, вспоминаю, что за сыном следят шпионы императора, и осознаю: открытая конфронтация здесь не поможет.
Райдена частенько раздражало моё упрямство, а меня бесило то, что он всегда и во всём оказывался прав. А я, благодаря всё тому же упрямству, всегда до последнего отказывалась это признавать.
Но я расту над собой и учусь признавать ошибки. Безэмоционально улыбнувшись, я киваю мужу.
— Что ж, твою позицию я поняла, — чопорно говорю я и покидаю комнату.
Нахожу Руби в её комнате. Подруга смотрит на меня удивлённо, когда открывает дверь.
— Ты выглядишь так, будто задумала что-то, — говорит она с усмешкой.
— Так и есть. Но прежде чем я выскажу свои мысли, ответь: почему никогда не упоминался тот факт, что Аделаида преподавала алхимию?
Брови Руби приподнимаются. Она указывает мне на кресло, а сама садится во второе.
— Так ведь это было ещё до замужества, под девичьей фамилией. Тогда нравы у драконов Ристайла были ещё более консервативны. Мать мечтала построить карьеру, но на пике успеха её отозвали домой и выдали замуж. Она дико не любит вспоминать те времена. Я сама узнала о её прошлом, можно сказать, случайно.
— Почему её так спешно выдали замуж? — спрашиваю я напряжённо. — Она встретила истинного?
— Суженного, — поправляет Руби. — Ты говоришь, как вайшнийка, у нас говорят иначе. Нет, отец не был её суженным. Маму спешно выдали замуж, потому что для женщины её происхождения считалось постыдным быть учёной.
— И что было дальше?
— Дальше? — Руби задумчиво возводит глаза к потолку. — Дальше были годы попыток подарить отцу наследников.
— Долго это длилось?
— Лет тридцать, вроде? Родила она уже не юной девочкой. Ты же знаешь, у драконов проблемы с потомством, если сама судьба не указала, с кем нужно пытаться их сделать, — хмыкает Руби.
— Но потом у неё получилось сразу двое, с разницей всего в год, — напираю я. — Тебе не кажется это странным?
Руби пожимает плечами.
— Всем так казалось, но мало ли? Даже слухи ходили, что мать с помощью зелий и трав нашла способ зачать ребёнка — иначе откуда после стольких лет безуспешных попыток сразу двое, один за одним. Когда дела касается магии и алхимии, народ горазд до сплетен и мистификаций.
Серьёзно смотрю на Руби, и под моим взглядом она напрягается.
— Руби, — говорю я. — Думаю, это правда. Аделаида нашла способ сводить драконов без истинности и прочей мишуры, и мне кажется, это имеет свои последствия.
— Что? — икает подруга. — Откуда такие мысли?
— О, мыслей у меня много. Лекарства Веспулы действуют полным ходом, — говорю я мрачно. — Не знаю, кому служит твоя мать и в чём её мотивы, но на данный момент точно знаю одно: мне нужна твоя помощь.