— Ничего, что я выбрала простой чёрный? — спрашиваю я. — В него трудно что-то подмешать, а чаи с добавками вызывают у меня подозрения, что Аделаида что-то туда подмешала.
— Если ты надеешься уболтать меня, чтобы я ничего не говорила Эйвану, то не переживай: я не собиралась ничего ему рассказывать, — отвечает она.
— Вот и замечательно, — киваю я. — Повара наготовили столько сладостей, целую гору. И всё в честь твоего визита?
— Люблю сладенькое, — пожимает она плечами, — вот Эйван и расстарался.
Чем больше продолжается этот разговор, тем более потерянной она выглядит, явно не понимая, какую игру я веду и чего пытаюсь от неё добиться.
— Он невероятно внимателен к тебе, — замечаю я. Она каверзно ухмыляется.
— Да, пытается угодить, как пылкий влюблённый юнец. Твоим мужем легко управлять. Стоило один раз заказать десерты в ресторане, как он уже запомнил всё, что мне нравится. Забавно, что он не проявлял такой заботы с тобой.
— Надо налегать на это, чтобы не испортилось, — вздыхаю я, примеряясь к пирожным. — Ты пробовала, какие вкуснее?
Лисанна закатывает глаза.
— Я не понимаю, к чему всё это, Вилле.
— Вот эти, ореховые, ничего?
Она поджимает губы, затем сдаётся и указывает пальцем на пирожные по очереди.
— Ореховые со странным привкусом и мёда слишком много, а вот эти, клубничные, весьма. Я утром съела штук пять.
— Спасибо, — киваю я и кладу себе на тарелку пирожные, навевающие воспоминания о том несчастном дне, когда я застала мужа с сестрой.
Лисанна всё ждёт чего-то, но, наконец, не выдерживает и тоже тянется за сладостью. Она съедает пирожное и отпивает чай, совершенно не замечая в полумраке, что все сладости приобрели симпатичную шоколадную посыпку с лёгким оттенком зелени. Веспула, чтобы не гадать, куда подкинуть конфеты, попросту раскрошила их и набросала сверху на каждое пирожное. Доза маленькая, но для небольшого разговора её вполне хватит.
— Так чего ты хочешь? — спрашивает Лисанна, отставляя чашку. — Думаешь, я покаюсь и в ноги тебе упаду, умоляя о прощении? Брось, Вилле, я не испытываю мук совести. Единственное, что я испытываю к тебе — это жалость.
— А к Эйвану? — спрашиваю я, устремив задумчивый взгляд в пустоту, куда-то далеко. Она фыркает.
— А к нему и жалости не испытываю. Ещё вопросы?
Перевожу взгляд на неё. Она морщится, явно чувствуя дискомфорт, но не понимает его причин. Её щёки чуть покраснели, чего с ледяными драконами не случается ни при каких условиях. Похоже, зелье правды действует.
— У меня есть вопрос, — говорю я, тоже бесшумно опуская чашку на блюдце, так и не пригубив напиток. Не могу найти в себе силы попробовать что-то в этом доме. — Тебе правда нравятся эти пирожные?
— Что? — она хлопает глазами. — Да, правда, но при чём тут…
— Сладкие такие? Вот эти? Нравятся?
— Да, во имя вечного пламени, мне они нравятся! — чуть ли не кричит она, подскакивая. — Чего ты к ним прицепилась?!
— Забавно, — тяну я, склоняя голову набок. Моя собеседница готова лопнуть от раздражения. — Знаешь, у нас в семье отродясь не было сладкоежек. В честь чего я хочу задать тебе основной вопрос, раз уж зелье правды подействовало. На кого ты работаешь и где моя сестра?
Глава 17. На доске одни лишь пешки
Её глаза распахиваются в недоверии. Она вздрагивает всем телом и двумя руками зажимает себе рот, как будто её вот-вот стошнит. Очевидно, это поток слов рвётся наружу.
— Не борись с этим, — заботливо подсказываю я. — Зелье всё равно развяжет тебе язык.
Но она борется, и даже успешно. Всё же дозировка была слишком маленькой, но я не опускаю руки. Она будет говорить, под зельем правды или под другими методами давления. Я полна мрачной решимости.
Но и девушка с лицом моей сестры не сдаётся. Её глаза вспыхивают ненавистью, и я ясно вижу в них искры. Она могла скрыться под какой-то искусной иллюзией, но создать ледяную магию не может.
В следующий миг она молниеносно опускает руку вниз, без смущения задирая юбку и хватая что-то с бедра. Я успеваю разглядеть маленькие ножны и стремительно летящий в меня нож.
Магия действует даже быстрее обострённого зельем разума. Я рефлекторно вскидываю руку и между мной и метательным ножом вырастает тонкая, но прочная ледяная перегородка. Лезвие втыкается в лёд, а «Лисанна» уже несётся к окну. Она выбивает стекло при помощи магического потока, горячего настолько, что я чувствую на расстоянии, и выскакивает в сад. Но я не отстаю и тоже выбираюсь наружу.
Я вижу спину в чёрном платье, поспешно удаляющуюся в сторону оранжереи. Недолго думая, я повторяю трюк, с помощью которого почти победила Руби: теперь, когда всё покрыто тонким слоем снега, это сделать даже проще. Беглянка, взвизгнув, падает на дорожку, и я, сделав сложный пасс рукой, надёжно примораживаю её ноги к плитке.