— …посмел пустить эту прошмандовку в наш дом! — рявкает свекровь. Я слышу звон затрясшейся от витающей в воздухе драконьей ярости посуды. — Куда она утащила твою жену с утра пораньше, тебе неинтересно?!
— Лисанна — сестра Вилле, благородная леди из того же рода. Я привечаю младшую сестру моей жены, — раздражённо отвечает Эйван. — Расскажи, матушка, какая искра в тебе вспыхнула, что ты кидаешься на аллару Игельстрём?
— Аллара?! — визжит свекровь. — Снежный волк тебе аллара, Эйван! Я добыла тебе самую красивую и желанную невесту во всём альянсе, делала всё, чтобы она не сбежала от тебя, а всё, что делаешь ты — всячески пытаешься отвадить от себя Вилле! Во всём, что происходит, виноват ты, идиот!
Шлёп! Мы с Лиссой синхронно вздрагиваем, когда слышим отчётливый звук пощёчины. На миг мы переглядываемся в сомнении, кто кого ударил, но затем слышим сердитое шипение Аделаиды:
— Неблагодарный щенок! Что бы было с тобой, если бы не я?! Ты младший, Руби должна была стать главой семьи, и только моей любви ты обязан своим положением! И вот что я получаю! Твоя жена поднимает разговоры о разводе! Быть может, она уже и к юристам пошла, пока ты щёлкаешь клювом?!
Вздрагиваю от её проницательности. Жутко догадливая особа.
— Но что мне делать, мама? — невнятно бормочет Эйван. — Вилле не любит меня. Не лучше ли её отпустить?
— Идиот! — выплёвывает свекровь. — Ну вот точно мозгами пошёл в отца. Выплатишь обратно её приданое? Из каких запасов? Что насчёт Ингвара? Думаешь, твоя милая жёнушка не поднимет связи, чтобы его забрать?
— Может, так будет лучше?
Новый шлепок звучит ещё звонче.
— Нам нужна Вильгельмина. У вас уже получилась одна химера — получится и вторая.
— Ладно, — вздыхает муж, и я чувствую, словно в спину мне опять воткнули кинжал. — Что ты предлагаешь, её опоить?
— Этого мало, — тихо говорит свекровь, так что я едва улавливаю её слова. — Она как-то избавилась от огня в крови и ничего не ест. Догадалась похоже, стерва. Ну ничего, не будет есть — но дышать-то ей надо?
— Что ты задумала, мама?
— Расслабься, — мурлычет свекровь. — Тебе хуже от этого не станет. Может, удастся вылечить твою руку.
Внутри комнаты слышатся шаги, и мы с Лиссой спешим по отмостке, чтобы не оставить следов на газоне, ко входу.
— Всё ещё жалеешь его? — фыркает сестра. — Это не мужчина, а просто огрызок!
Я молчу, мысленно прощаясь с той иллюзией чего-то, похожего на дружбу, что возникла между нами с Эйваном, когда мы говорили на скамейке. Увы, из него никак не получится союзника.
— Аделаида собирается отравить весь дом, — напоминаю я. — Но как и когда?
— Плевать! — бойко отвечает Лисса. — Завтра утром нас тут уже не будет. А теперь пойдём готовиться.
Дом невероятно спокоен. Не знаю, что Веспула придумала насчёт разбитого окна, но труп она спрятала. И не зря — он нам ещё пригодится.
Благодаря Райдену у нас есть чёткий план. Ровно в пять вечера мы все собираемся в холле. Лисанна опасливо косится на Эйвана, но тот не делает поползновений в её сторону. Руби красуется перед зеркалом в чёрно-золотом платье, я поправляю воротничок на своём скромном наряде.
Веспула выводит Ингвара, чтобы тот попрощался с нами. На этот вечер он остаётся один под присмотром одной лишь гувернантки и других слуг. Я немного нервничаю, вспоминая, что последователи пылающего ока могут захотеть захватить сына, но меня успокаивает то, что мы вернёмся домой ещё до того, как ребёнку будет время ложиться спать.
Наконец, на лестницу выходит Аделаида, и мы все замираем. Больше всего свекровь напоминает клумбу. В её одежде отвратительнейшим образом сочетаются оранжевый и фиолетовый, и весь наряд покрывают аляповатые цветочки.
— Я взяла у алли Весс консультацию по нынешней моде в Вайшне, — радостно сообщает свекровь, чуть не отпихивая Руби от зеркала. — Ну разве не прелестно? Весенняя, свежая красота!
— Это… ослепительно, — произносит Эйван, с трудом сглотнув.
Я бы не смогла выразиться лучше. От такой красоты и правда можно ослепнуть. Если Аделаида введёт такую моду в Тамейне, страшно будет представить, как станут выглядеть приёмы.
Последний раз переглянувшись с Веспулой, которая учтиво кланяется и кладёт руки на плечи Ингвару, мы отправляемся к карете.
***
Поместье Салини поражает безвкусным великолепием, на фоне которого наряд Аделаиды смотрится, как родной. Я кошусь на уродливые статуи в пошлых позах, что украшают двор, и невольно задумываюсь: а не причастен ли Салини к отступникам? Впрочем, одного странного вкуса мало, чтобы обвинять его в чём-то.