– Решила отомстить мне, да? – скривил он губы и зажал нос платком. – А может, ты прикидывалась невинной овечкой и всегда мне изменяла? Просто подозрительно, как ты быстро подцепила этого и стала его подстилкой.
Игнат схватил его за горло и встряхнул.
– Извинись, – с ледяным спокойствием сказал он.
Стас захрипел так, что я испугалась. За Игната. Вот придушит этого придурка, а ему отвечать потом.
– Игнат, ты же его задушишь, отпусти его! Не стоит об него мараться!
– Я все еще жду, – холодно смотря на Стаса и как будто не слыша меня, сказал Игнат. Он был спокоен только внешне, я же видела, что на самом деле он был в ярости.
Стас прохрипел:
– Галчонок, прости.
И только тогда Игнат отпустил его, практически отшвырнув от себя. Стас упал на землю, держась за горло и хрипя.
– Я всего лишь хотел поговорить с тобой, – просипел он. – До тебя же не дозвониться. Я получил вот это.
И он швырнул мне какой-то конверт.
– До меня было не дозвониться и поэтому ты приехал? – я с недоверием посмотрела на Стаса.
– Я приехал, чтобы сказать тебе, что я буду оспаривать решения суда, понятно? – зло выплюнул Стас.
– Решение суда? – я тупо смотрела на него, а потом открыла конверт и достала оттуда документ. Это была копия решения суда о расторжении нашего брака. Но как? Я неверяще посмотрела на Игната.
Он улыбнулся, не замечая перекошенного лица Стаса и его тихого бешенства.
– Я же тебе обещал помочь. А я всегда выполняю обещания, – он смотрел на меня с нежностью, так, что у меня перехватило дыхание и внутри потеплело от благодарности.
– А что здесь происходит? О, да у вас тут разборки. А чего меня не позвали, я бы тоже навалял этому хлыщу, – раздался веселый голос Макса. Я закатила глаза. Макс, как обычно, не мог без паясничества.
– Ты себя в зеркале видел? Валяльщик, – проворчала я, когда обернулась к нему и видя его его жуткий вид. Меня даже передернуло от увиденного.
Его лицо опухло, приобрело сине-желтый цвет. Можно сказать, что лицо Макса было один большим расцветающим синяком. Даже Игнат впечатлился.
– Жутко выглядишь, старик, – передернул он плечами. Но Макс только невозмутимо подал плечами.
– Раз мордобоя больше не будет, может зайдете в дом? – весело пригласил он. – Хлыщей не приглашаю, – покосился он на Стаса. Да, Макс никогда не жаловал моего мужа, даже на свадьбу не приехал, отмахнувшись очередной командировкой. «Бывшего мужа», – поправила я себя мысленно и мне почему-то нестерпимо захотелось плакать. Игнат как будто почувствовал, подошел, обнял со спины, прижимая к себе.
– Не вздумай реветь, – прошептал он мне на ухо. Голо перехватило, и я смогла только кивнуть. – Вперед, – легко подтолкнул он меня к дверям. На Стаса я больше не смотрела.
– Галчонок! – его окрик хлыстнул по нервам. – Я так этого не оставлю, я подам на опровержение. Галчонок, я же люблю тебя!
Я дернулась.
– Он манипулирует, не обращай внимания, – Игнат все также мягко подталкивал меня к дверям, а когда за нами захлопнулась дверь, развернул меня к себе и легко, почти невесомо, поцеловал в уголки губ. Заглянул в глаза, нежно проводя рукой по щеке.
– Малыш, ты в порядке? Все будет хорошо, веришь мне?
Я по-прежнему не могла говорить. Горло сдавило от рвущихся наружу слез, поэтому я опять только кивнула.
– Ну-ка, на, залпом, – Макс сунул мне в руку стакан.
Я послушно выпила, и горло обожгла крепость алкоголя, а внутри разлилось тепло. Я закашлялась.
– Ну? – Макс хмуро на меня смотрел. – Полегчало? Рыдать не будешь?
– Полегчало, – я благодарно улыбнулась Максу. На счет рыданий решила проигнорировать. На самом деле, как раз очень хотелось остаться одной и поплакать. Выплакать тот ком, который застрял в горле, попрощаться и отпустить свою замужнюю жизнь, и принять статус свободной женщины. Радоваться пока я не могла.
Конверт с копией решения я так и держала в руках. Опустила на него взгляд и спохватилась.
– Игнат, как же тебе удалось это так быстро провернуть? А я тебя так и не поблагодарила, – я с благодарностью посмотрела на Зверева.
А он плавно шагнул ко мне и встал близко, так, что я услышала, как бьется его сердце.
– Что тебя останавливает? Благодари, – он широко мне улыбнулся. А я задохнулась от его непрошибаемой наглости. Видя мое возмущения, он еще шире улыбнулся.
– Благодарственного поцелуя в щеку вполне достаточно. А ты про что подумала? – подмигнул он мне.
– «Я тебя поцелую потом, если захочешь», – процитировала я фразу из любимого фильма и тоже широко оскалилась в ответ.
– Ловлю на слове, – и он опять подмигнул.
– Я вам не мешаю, голубки? – раздался ехидный голос Макса.
– Нет! – слаженно рявкнули мы с Игнатом. Посмотрели друг на другу и рассмеялись.
А я подошла и поцеловала Игната. Не в щеку. Обняла за шею, зарылась ладонями в его волосы, провела кончиком языка по его губам, раскрывая их, и поцеловала. Так, как давно хотела. Так, как хотела, чтобы он ответил. Жарко, глубоко, сплетаясь языками.
– Черт, на вас же смотреть даже жарко. Слушайте, идите отсюда, а? – Макс все не унимался.
А мне вдруг стало стыдно, и я спрятала смущенное лицо на груди Игната. И что на меня нашло? Выпитый коньяк, не иначе. Под щекой бешено колотилось сердце Игната, и я чувствовала его прерывистое дыхание в мои волосы, в которые он уткнулся, чтобы успокоиться.
– Благодарность принята, – хрипло сказал он. – Пожалуй, я готов все время побеждать всех твоих врагов, чтобы получать такую благодарность.
Я улыбнулась ему в грудь, все еще смущаясь поднять взгляд.
– Мне пора, – тихо сказал он, целуя меня в макушку. – Малыш, завтра не смогу быть с тобой, но ты же помнишь про вечеринку?
– Уезжаешь? – посмотрела я на него и как не пыталась сдержать сожаление в голосе, но оно все-таки прозвучало.
– Да, нужно смотаться в Питер, вернусь только непосредственно к самому вечеру. Будешь скучать? – он смотрел мне в глаза, поглаживая меня по спине. От его рук разливалось тепло и хотелось прижаться к нему, мурлыкая кошкой.
– Буду, – глаза в глаза, удар сердца к удару.
– Я тоже.
Он наклонился ко мне, нежно поцеловал в губы, кивнул Максу и вышел.
– Нда, Солнцева. Ты точно попала, – Макс все это время сидел, подперев кулаком подбородок, и наблюдал за нами. Разве что попкорна не хватало для полноты образа.
Я согласно кивнула. Да. Я и сама наконец могла честно признаться себе, что влюбилась. Совершенно определенно и бесповоротно.
Глава 35
Когда я оказалась у себя в комнате, то все-таки разревелась. Я оплакивала свою замужнюю жизнь, свою любовь, о которою думала, что она та самая, единственная и на всю жизнь, свою семью и нерожденного ребенка, которого так хотела родить Стасу.
И мне становилось легче. Я знала, что это последний всплеск эмоций. Каждой пролитой слезой я отпускала его, себя, ту влюбленную молодую девочку, которая после института смотрела восторженными глазами на такого красавца как Стас, не понимающая, почему из вереницы девиц он выбрал именно меня.
С каждым новым вдохом я ощущала эту свободу от той себя прежней, какой уже никогда не буду, и впускала себя новую. Ту, которая хотела любить и быть любимой, ощущать себя единственной, нужной, самой лучшей и неповторимой для своего мужчины. И кажется, я уже нашла именно такого.
Я сдалась. Я устала бороться с собой, со своими принципами, и уже жалела, что Игнат уехал. Но даже это говорило в его пользу. Он не воспользовался ситуацией, и под предлогом того, что утешает меня, не попытался склонить меня к близости. И я была ему за это благодарна.
Было уже совсем поздно, когда я перестала плакать и жалеть себя. Просто сидела бездумно на кровати, подтянув к себе колени и положив на них голову.