Нарушая правила, к родительскому дому приезжаю все равно с опозданием.
Мать уже стоит на улице и ждёт меня, укрытая лишь легким плащом.
— Мам, — начинаю издалека, добавив в голос строгости, — простудишься.
— Я недавно, — возражают мне, привычно проводя рукой по щеке и взлохмачивая волосы.
Вытаскиваю коробочку с подарком и передаю, спрашивая, где наш великий и ужасный.
— В кабинете. Тебя ждёт. Недовольный, — добавляет мама, примеряя обновку. — Спасибо, очень красивая.
Родительница у нас фанатка ювелирки, причём кольца и серьги её интересуют мало. Броши, кулоны, подвески — она коллекционирует изделия с натуральными камнями.
— Дема… Короче, на демона похож, — труднопроизносимое название изумруда вылетело из головы.
— Я знаю этот камень, — посмеивается мама. — Не заставляй его ждать, Захар.
Да уж… Потерял бдительность и задержался дольше положенного.
Для порядка стучу в дверное полотно и прохожу без разрешения.
— Прибыл, — почти по-военному рапортую, придвигая себе стул.
Батя хмурит брови, изучая что-то на экране ноута.
Жду.
Покашливаю, напоминая, что мне так-то велели явиться, а сами не соизволят обратить внимания.
— Может, мне позже приехать, — проведя в молчании минут двадцать, начинаю терять терпение.
— Ты задержался на двадцать три минуты, — кивают на часы под старину, удачно вписавшиеся в интерьер. Подарок моего старшего брата на юбилей отца.
Воспитывает, бл#дь. Окей. Еще три минуты я готов посвятить изучению с детства знакомых стен.
Сколько раз делался ремонт, а кабинет всегда неизменен.
Шкаф с книгами, за которым мы с братом любили прятаться, подсматривая за папой.
Часы рядом с ним появились позже. Раньше там висели антикварные, в виде иллюминатора корабля, но на моё шестнадцатилетие мы их кокнули. Криков было-о-о… Мать испугалась за наши головы, отец тоже испугался больше за нас.
А теперь… Свадьба?
Серьезно, папа?
— Изучил? — тишина прерывается тихим скрипом кресла и отцовским тяжёлым вздохом.
— Изучил, — киваю, прекрасно понимая, о чём нам предстоит разговор. Точнее, о ком.
— И я… изучил, — хмыкает. — Она нам подходит. Бедная студентка, из простых. Мать училкой трудится.
— Я читал.
— Для закрепления тебе.
— Пап, я не могу. Не хочу… У нас с Сабиной вроде закрутилось. Она не поймёт.
— Надо, чтобы поняла, — бесцеремонно и резко прерывают мою ни разу не отрепетированную речь. Решил, что на эмоциях будет более доходчиво.
— Почему я? — эта мысль крутится с самого приезда. — Может, ты забыл, но у тебя есть ещё старший сын, который не связан отношениями.
Брат уже несколько лет живёт у своей матери и, насколько я знаю, как раз собирается развивать направление своего бизнеса в России.
— Я прекрасно помню количество своих детей, Захар, — ноутбук разворачивается ко мне, и я рассматриваю графики, выведенные на экран. — Это расчёты по твоему проекту. Я получаю кресло, ты — реализацию своего ништячка. Так, кажется, ты его назвал?
— Па…
— Сделай красиво, Захар. Через месяц она, — на колени падает тонкая папка со знакомой распечаткой, — влюбленная и счастливая должна сказать тебе «да».
Глава 05
POV Захар Одинцов.
— Останешься, сынок? — мама снова обнимает, с надеждой заглядывая в мои глаза.
Пожимаю плечами, стараясь её не обидеть: после разговора с отцом нет никакого желания продолжать общение сегодня. Но и мать обижать не хочется.
— Дела, — коротко формулирую причину, по которой могу свалить.
— Да знаю я, какие у вас дела, — машет рукой родная женщина. — Слышала, как по телефону орал, да и потом… Заглянула я в папку вашу…
Хмурюсь — зная маму, она сто процентов будет против затеянной аферы. И точно!
— Сдалось ему это кресло? Хорошо же живём. Сытно, тепло. Вот чего ему не хватает? — в сторону кабинета следует короткий кивок.
— Власти, — без промедления нахожу ответ. — Власти, мам. Ну и ресурсов много не бывает. Аппетит приходит во время еды, — со смешком подвожу итог.
— Аппетиты… А про девочку кто-то из вас подумал? Влюбить в себя, уму непостижимо! Ты красивый у нас вырос такой, сынок… Она может по-настоящему отдать тебе своё сердечко…
В глазах моей милосердной мамы чуть ли слёзы собираются, навеянные судьбой неизвестной ей девчонки.
В некотором шоке отстраняюсь от неё и рассматриваю с удивлением, словно увидел впервые.
— Ма, ты сейчас… серьезно? Ты плачешь из-за чужого человека?