Сворачиваем на центральную улицу, ведущую в городскую резиденцию Императора. Сегодня там проходит важный приём по случаю дня рождения наследника.
Лорд Эварр с супругой обязаны присутствовать. Роланд напротив, погружен в листы пергамента. Кажется, это один из проектов налоговой реформы, которую готовят в Верховном тайном совете, который он возглавляет.
Карету покачивает, и я вдруг отчётливо понимаю, что мне нехорошо. Прикрываю глаза. Нет, так только хуже. Сознание вертится каруселью.
Делаю глубокий вдох. Но даже это не помогает. Кладу ладонь на грудь, лбом прислоняюсь к прохладному окну.
Щёку обжигает чужим цепким взглядом. Боковым зрением замечаю, что Роланд отрывается от пергамента. Хмурится недовольно:
— В чём дело?
Молчу, стараясь перетерпеть, унять так некстати накатившую тошноту. Меня бросает в жар. В горле печёт.
— Софи? — впервые слышу в голосе Роланда беспокойство. — Тебе нехорошо?
Зажимаю ладонью рот и едва заметно киваю.
— Проклятье, почему молчишь?
Он дважды ударяет в стенку экипажа позади себя, подавая кучеру знак остановиться. Карета прижимается к бордюру и спустя несколько секунд останавливается.
Я тут же распахиваю дверцу и выскакиваю на оживлённый тротуар.
Впереди виднеется двухэтажный дом из серого камня, окружённый высоким кованым забором. Кажется, это Монетный двор. Проскальзываю в приоткрытую калитку.
Внутренний дворик пуст. Вокруг никого. Добегаю до старого дуба в глубине двора. Каблучки вязнут в зелёном газоне.
Упираюсь ладонью в ствол дерева и сгибаюсь пополам. Скребу ногтями по шероховатой коре, когда меня всё-таки позорно выворачивает.
Бездна, как же так? Не рано утром и не когда я одна, а именно сейчас! На улице! При муже!
Хорошо, что вокруг никого. Жар сменяется холодом. Меня прошибает ледяным потом. Я думала, главный позор уже позади. Ошибалась.
Вздрагиваю, когда затылка касаются чужие руки.
— Спокойно, — раздаётся над ухом знакомый требовательный голос. — Это я.
Уверенным движением Роланд собирает мои волосы и придерживает их одной рукой.
Боже, кажется, я сейчас пробила позорное дно. Как же стыдно!
Наверное, он сейчас разозлится.
Нервным движением вытираю рот. Поднимаюсь, не решаясь на него смотреть.
Он сам приподнимает мой подбородок. Внимательно всматривается в моё лицо, поворачивает его. Его брови нахмурены, губы плотно сомкнуты. Между бровей залегла тревожная складка.
Зачем он здесь? Мне неприятно, что он рядом и сейчас видит меня в таком положении. В его присутствии моя самооценка и так стремится к нулю, а после такого…
Вот, бездна. Только со мной могло приключиться подобное!
Прячу глаза. Вздыхаю и пытаюсь отодвинуться, но Роланд не позволяет.
Продолжая удерживать меня за подбородок, вытирает мне губы шёлковым белоснежным платком с вышитым фамильным вензелем. Промокает им мой лоб и виски.
Его касания приятно успокаивают.
Нос заполняется свежим вечерним воздухом, смешанным с ароматом травы. Постепенно прихожу в себя.
По спине стекает струйка ледяного пота. Прохладный ветерок лижет грудь и плечи. По телу проходит дрожь. Резко становится холодно.
Продолжая всматриваться в меня обеспокоенным взглядом тёмно-карих глаз, Роланд прячет платок во внутренний карман и стаскивает с широких плеч чёрный камзол.
Не понимаю, зачем он раздевается. Заторможенно смотрю, как под тонкой тканью белоснежной рубашки перекатываются стальные бицепсы. Он делает шаг навстречу, оказываясь вплотную ко мне, и набрасывает мне на плечи свой камзол.
Меня окутывает приятным теплом ткани, нагретой чужим телом, и жгуче-пряным ароматом мускатного ореха.
Теряюсь от этой неожиданной заботы. Удивлённо хлопаю глазами и смотрю на него.
— Тебе лучше? — спрашивает отрывисто, продолжая внимательно всматриваться в моё лицо.
Нервно сглатываю и киваю.
— Прости…
— Если лучше, идём.
С этими словами он разворачивается и движется прочь. Я иду следом. Не знаю, сколько времени прошло, но вокруг заметно стемнело. Тихая полутьма внутреннего дворика остаётся за железной оградой.
Улица встречает нас шумом проезжающих мимо экипажей и разговорами прохожих, спешащих по своим делам. Мужчины в добротных сюртуках, женщины в тусклых платьях из плотного хлопка.
Роланд дожидается меня. Приобнимает за плечи, закрывая от всего остального мира, и уверенно ведёт сквозь людской поток, прямо к ждущему нас экипажу. Помогает забраться внутрь, сам отходит к вознице.
Слышу их тихий разговор, но не разбираю суть. Откидываю голову на спинку сиденья, прикрываю глаза. Карета покачивается под весом Роланда, когда он забирается внутрь.