— С ней её тётка, — Глеб клацнул опустевшим стаканом по дну разноса и схватился за новый. — Уверен, она не пропадёт.
Куда там. Она охотно общалась со всеми, кто к ней тянулся. Она вообще охотно общалась со всеми, кроме него.
За весь вечер она на него и не взглянула. Вела себя так, будто явилась на чёртову вставку в одиночестве. Время от времени проводила взглядом по пёстрой толпе, будто искала кого-то. Неужели надеялась снова встретиться со своими вчерашними ухажёрами?
От этой мысли внутри начинало ворочаться нечто тёмное и кровожадное.
Ей наверняка кто-то из них приглянулся. Только это могло объяснить, почему она вчера так горела в его руках, так хотела…
— …что, конечно, неудивительно. Такая красотка.
— Что? — Глеб с усилием вынырнул из опасных воспоминаний, травивших его своим сладко-горьким ядом.
Арданов качнул стаканом, зажатым в правой руке в сторону дьяволицы в синем платье:
— Ты её сегодня отсюда без боя не вытащишь. На свадьбе до неё не добрались, теперь навёрстывают. Следи за ней в оба, Уваров.
Глеб перевёл заледеневший взгляд на приятеля:
— Поясни.
Собеседник пожал плечами:
— Да если вы вот так порознь в свет выходить продолжите, она быстро себе гарем насобирает. Тут даже такому тигру, как ты, я бы советовал поднапрячься.
Соль ссыпалась на свежую рану.
— Арданов, со словами поосторожнее, — Глеб опрокинул в себя остатки содержимого стакана, взглянул на часы и коротко попрощался с приятелем.
Хватит с них на сегодня светских мероприятий.
И уже через полчаса, распрощавшись со всеми так, чтобы не провоцировать косых взглядов и подозрений, Уваровы отбыли восвояси.
Ему нужно выспаться. Выспаться, проветрить голову, чем-то себя отвлечь.
Как-то переключиться из этого режима вечного напряжения. Но всю дорогу до их московской квартиры, пока они молча сидели в салоне авто, стараясь не касаться друг друга, он думал только о том, что ляпнул Арданов.
Но даже эти мысли пришлось выкинуть из головы — потому что дома его поджидало очередное испытание.
Система безопасности дала сбой, заблокировав двери в часть комнат, включая обе спальни.
Любые попытки дозвониться в одиннадцать вечера в техподдержку не увенчались успехом. Прислуга здесь появлялась лишь по утрам для уборки, охрану он давно отпустил.
Да и чем бы они помогли? Разве что двери бы вынесли.
Хай-тек, мать его…
Девчонка стояла посреди гостиной, сообщавшейся с кухней и столовой — единственной доступной им до утра территорией, если не считать санузла и душевой в дальнем конце коридора.
— И… что же делать?
Их взгляды, как по команде, приковались к роскошному полумесяцу громадного раскладного дивана — единственному доступному сегодня месту для сна.
— Дожидаться утра, — Глеб опустил телефон на полку декоративного стеллажа. — Надеюсь, перспектива спать в паре метров от мужа тебя не сильно пугает.
Она очевидно храбрилась, когда вскинула на него взгляд и мотнула головой:
— Переживу.
Ну, хоть кого-то грядущая ночь не пугала…
Глава 41
— Надеюсь, перспектива спать в паре метров от мужа тебя не сильно пугает.
Я приказала себе поднять на него взгляд, ничем не выдавая пожиравшего меня страха, мотнула головой:
— Переживу.
И спустя час с небольшим, по очереди приняв душ, мы улеглись на разные края безразмерного дивана. Уваров разыскал в сушилке пару своих футболок и домашние штаны. Одну из них супруг великодушно ссудил мне. Я, конечно, и не подумала отказываться, потонув в его футболке, надёжно укрывшей меня до колен, поэтому об отсутствии пижамы не волновалась.
Волновалась о другом. Лёжа в ночной тишине и стараясь не прислушиваться к его мерному дыханию, я думала о том, в какой хаос скатилась моя жизнь за последние несколько дней.
Я пыталась вернуть себе чувство определённости, понимания происходящего. А это было возможно, только если бы мне удалось вернуть ещё и ту ненависть, которую я до недавних пор питала к своему мужу.
И я пыталась, пыталась, пыталась, но не могла…
В тот вечер после первого выхода в свет всё изменилось. Хотела я того или нет — всё стало с ног на голову.
А поцелуй в библиотеке и коттедже проложили в этот хаос незаметную дорожку.
И чем всё обернулось?
Внезапно разгоревшееся желание, потрясшее меня до самых основ, мой муж приписал на счёт каких-то малознакомых хлыщей, чьих имён я даже не запомнила!
Но признаваться ему, что всё не так? Что вовсе не они меня в тот вечер так взбудоражили… нет, нет, никогда. И уж тем более не после того, как он оставил меня в гостиной в полувменяемом состоянии от пережитого…
Я ворочалась, ёрзала и никак не могла отыскать достаточно удобное положение для того, чтобы наконец провалиться в сон.
Отыскала я его только под утро. Вот только радоваться было совершенно нечему.
Из дрёмы меня выдернуло странное, непривычное ощущение. Моя рука покоилась на чём-то тёплом и слишком твёрдом для подушки. А носом я упиралась вовсе не в мягкий подлокотник.
Осознание приходило постепенно, парализуя тело страхом.
Я чёрт знает сколько времени проспала, вжавшись в спину Уварова и закинув руку ему на бок. Который сейчас мерно поднимался и опускался.
Божечки… Меня прошиб холодный пот, но дёргаться я себе запретила.
Он ведь тут же проснётся! И что он подумает?
Да как так-то? Как меня угораздило?..
Рассмотреть в предрассветных сумерках ничего всё равно не удалось бы, но ощущение было такое, что мы встретились на середине. Очевидно, не одна я проворочалась, пока не уснула…
Медленно вдохнув и выдохнув пару раз, я приподняла левую руку и отлепилась от его спины со всеми возможными предосторожностями.
Уваров продолжал мерно дышать и даже не шевельнулся.
Это обнадёживало. Спустя несколько бесконечных минут я миллиметр за миллиметром отползла от него на свой край дивана. Так же медленно отвернулась и уставилась слепым взглядом в уютную темноту.
Уваров заворочался во сне, но я была уже на безопасном расстоянии. Даже если он что-нибудь наутро и припомнит, спишет на сон.
Но это всё же позор какой-то. Как я умудрилась? Как он не проснулся?
Мне просто дико, дико повезло, что он…
Тяжёлая ладонь опустилась на мою талию, добралась до живота и одним плавным движением придвинула меня к горячему мужскому телу.
Он вдруг оказался везде, я чувствовал его каждой клеточкой онемевшего от шока тела.
Втянув в себя воздух, уже собиралась что-то сказать, но он уткнулся лицом в мои волосы, и я почувствовала на затылке его сбившееся дыхание.
— Я не спал.
От его шёпота по телу прокатилась ощутимая дрожь.
Нет. Не может быть. Он же… он же очень ровно дышал. Притворялся?!
Я дёрнулась, чтобы перевернуться, но он держал меня слишком крепко:
— Не поворачивайся.
И я вновь замерла. Дышала часто и рвано, уставившись в темноту.
Стоило бы… стоило бы вырываться. Но тело меня предавало, как во сне, когда хочешь бежать, но не можешь пошевелиться.
Он сильнее зарылся лицом в мои волосы, втянул в себя воздух:
— Ты пахнешь, как грех…
От этого хриплого шёпота по телу разливалась неодолимая истома. Кожа пошла мурашками. Внизу живота начинало тянуть от копившегося напряжения.
Господи, нет. Только не опять. Не сейчас. Что… что я делать-то буду?
Его ладонь по-прежнему грела мой живот, и я начинала ощущать её тяжесть особенно остро, втайне желая недопустимого.
Зачем он это делает, раз так меня ненавидит? Раз считает, что и я его ненавижу? Раз мы оба пока так и не можем признать, что уже какое-то время между нами всё не так однозначно?..
Он чуть повернул голову, и его губы задели моё высунувшееся из слишком широкого ворота футболки плечо. Я втянула в себя воздух и невольно выгнулась, уткнувшись ягoдицами ему в пах.