Мы оказываемся в объятиях друг друга, пока наши губы сталкиваются с неожиданной силой. Я чувствую, как Дамир сжимает меня еще крепче, толкает к стене, создавая ощущение безопасной пленки вокруг нас. Руками он разводит мои ладони в стороны, фиксируя одну руку над головой, а другую отводит влево.
Нетерпение не позволяет ему медлить, и он набрасывается на мои губы вновь. Руками бесстыдно скользит по моему телу, прекратив удерживать меня за запястья. Дамир шумно дышит мне в губы. Он сдерживался даже дольше, чем я, и теперь страсть прорывается в его поцелуе с особой интенсивностью. Я притягиваю его за шею, позволяю целовать меня так глубоко и долго, как ему этого хочется.
Этот мужчина…
Иногда, мне кажется, что он единственный, кто знает меня. Знал даже до того момента, как мы познакомились. Как такое может быть? Фантастика! Не знаю. Но я улыбаюсь и смеюсь, едва Дамир ненадолго отрывается от меня. Он крепко удерживает меня рядом, словно боится, что я могу исчезнуть. Но в то же время он так бережно накрывает рукой животик.
Помнит, что нас сейчас трое.
Я беру его за руку и веду в спальню – как когда-то…
Как тысячу раз до этого…
Там мы обнимаемся и целуемся на свежих простынях, в темной комнате, словно спрятанные от всего мира. Я наслаждаюсь тем, что могу отдать и взять одинаково –я любима и я влюблена. Время кажется замедленным, словно каждый момент продлевается, чтобы мы могли насладиться этой мгновенной нежностью друг друга.
– Девочка моя, – шепчет Дамир, забрасывая мою ногу себе на бедро рукой. – Я ни о ком даже думать не мог…
Я сглатываю, возвращаясь в реальность примерно наполовину…
– Ты не… – начинаю спрашивать.
– Ни разу. Ни с кем. Ты одна мне нужна.
Он целует меня в скулу, стараясь отдышаться. Вижу капельки пота на его лице, дотягиваюсь и убираю одну из них.
– Я люблю тебя, – отвечаю ему.
После того, что случилось, у меня нет никакого желания отправлять Дамира на диван. Он лениво забирает свою подушку, которую я позже назову «роковой подушкой» или как-то так, и ложится ко мне. Кровать большая, на ней мы прижимаясь друг к другу, как будто пытаемся согреться. Мне тепло и уютно в его объятиях. Его ненавязчивые прикосновения к моей голой коже вызывают дрожь и благоговение, словно я снова переживаю первую встречу с ним. И он, кажется, чувствует то же самое сегодня.
Впервые за долгое время я засыпаю так быстро, не успеваю подумать о всех тех вещах, о которых обычно переживает будущая мама. Дамир рядом – это как инъекция спокойствия, а когда его рука обнимает меня за талию – то инъекция прямо в сердце, от которой не спастись.
Я и не хочу.
***
Влюбленность – это кокон, в который не хочется тащить переживания.
Я укладываюсь спать на спину и, по всей видимости, сплю без сновидений, не шевелясь до самого утра. Я просыпаюсь с привычным для меня небольшим дискомфортом в пищеводе – не изжога, а так, легкий намек на нее. Делаю еще один свой обязательный ритуал, провожу пальцами по животу. Влада спит, не беспокоит мамочку. Но я чувствую ее так отчетливо, словно она лежит на мне – осязаемая, теплая, приятная, моя дочка.
Поворачиваю голову и останавливаюсь на лице Дамира. Ему тоже хорошо спится.
Морщинки разгладились, брови распрямились. На его лице сейчас нет ни забот, ни переживаний. Красивый. И он как никогда близкий, сопя в мою подушку с видом полного удовлетворения. Мне было с ним хорошо ночью. Всю ночь, словно он оберегал мой сон одним своим присутствием. Будить его я не хочу, но все равно не удерживаюсь от соблазна, тянусь к его лицу и нежно убираю со лба несколько черных как смоль волосков.
– Привет, – отвечает он, будто вовсе и не спал последние восемь часов.
Попавшаяся на горячем, я молниеносно отстраняюсь, стараясь сделать вид, что ничего такого не делала, не рассматривала его пристально… Знаю, что в нашем случае условности давно и окончательно сняты, но неловкость никто не отменял. Я вздыхаю и отворачиваюсь.
– Мог и сказать, что уже проснулся, – ворчу, натягивая на плечи халат, который висит на спинке стула возле меня.
– Напугал тебя?
Его рука тянется ко мне, накрывает бедро. На мне, если не считать попыток надеть халат, только майка для беременных и специальное белье. Рука, которую Дамир виртуозно кладет на голую кожу, чуть стискивая пальцы, бросает меня в воспоминания о ночи, о том, как этими пальцами он касался меня, вынуждая почти просить, чтобы продолжал…
– Не переживай, я тоже рассматриваю тебя, когда ты спишь.
Я фыркаю от такого заявления.
Потом все-таки добавляю:
– Это странно.
– Нет, это романтично.
– Нет, странно, учитывая, что я закрываю двери на замок, – шучу я.
– Ничего ты не закрываешь, крошка.
На самом деле – нет – не закрываю.
И в первые дни Дамира здесь я иногда и сама вставала посреди ночи. Убеждала себя, что мне нужно сходить в туалет или выпить воды, а по дороге бросала взгляд на спящего Дамира. Иногда «бросала взгляд» растягивался на десять минут.
– Так ты заходил ко мне?
– Пару раз. Прости?
Вряд ли ему стоит извиняться за то, что скучал. Или за то, что переживал. Я взмахиваю рукой, мол, проехали тогда. Хотя на самом деле мое сердце начинает биться быстрее. Перед его изменой, перед катастрофой, которая утащила нас в водоворот страданий, мы с ним перестали говорить друг с другом вот так. Перестали шутить, делать комплименты, показывать свою любовь, делать приятно.
Я, можно сказать, переживаю второй медовый месяц, но он даже слаще первого.
– Не уходи, пожалуйста, – просит он.
Развернувшись, я долго смотрю в его глаза, а он в мои.
– Нет, – отвечаю.
– Ну ладно, – ненавязчиво отвечает Дамир. – Я-то хотел по-хорошему, – добавляет с озорной улыбкой, – учитывая твое особенное положение, крошка…
– Что ты…
Мои слова превращаются в возмущенный писк, а руки Дамира гораздо крепче берут меня за ноги, не оставляя выбора, не позволяя уйти от него. Он прытко поднимается с постели, встает на колени и забрасывает мою правую ногу, которую я уже успела поставить на пол, к левой, остающейся на кровати. В таком положении он устраивается возле меня. Смеется.
– Я твоя пленница? – тоже улыбаюсь.
– Разве что на несколько минут.
Дамир ложится на бок, возле моих ног, берет мою пятку в ладони и начинает медленно массировать. «Боже!» – хочется сказать мне. Отекшие ноги и лодыжки, кажется, готовы начать поклоняться рукам Дамира. Они нежные, но твердые, а мои ноги – слишком чувствительные – мгновенно расслабляются. Груз уходит.
– Ну как? – подначивает Дамир.
– Ради такого я бы и добровольно осталась.
– А ради этого?
Продолжая массировать мне пятку, Дамир опускается и оставляет отпечаток губ у меня на лодыжке, потом выше, еще один возле колена. Рука Дамира продвигается выше, явно не желая останавливаться. Но до того момента, как мы пережим черту, он снова возвращается к массажу. Смотрит на меня так, будто считал все мои мысли правильно. Я собираюсь сказать ему, чтобы «не смотрел на меня так», но отвлекаюсь на шевеление малышки. Ее движения приносят небольшой дискомфорт и просто огромное облегчение – все хорошо.
– Проснулась? – кивает Дамир на живот.
Он в этом идеальный? быстро соображает, все отлично запоминает, чутко чувствует не только меня, но и даже нашу малышку.
– По ней можно сверять часы.
– Приготовить тебе зеленый чай?
– Не откажусь, – киваю я.
Дамир щекочет мою стопу, прежде чем встать и пойти на кухню. Уйти, оставив меня нежиться в той ауре тепла и любви, которую Дамир построил между нами.
Я опускаю взгляд на руку, на ней кольцо, обозначающее нашу новую жизнь. И мне кажется, что никогда еще я так сильно в нас не верила. Но… Как часто случается в жизни в моменты абсолютного счастья, судьба вдруг решает, что еще не до конца испытала нас с Дамиром на прочность.