Второе сообщение от Карины, в котором она в весьма фривольной форме советует, какой я могу сегодня преподнести подарок Дамиру. Прямо с утра. Что за человек?!
Третье сообщение – от Тима, брата Дамира, он прислал мне отвратительно-милую картинку с зайчиком и обручальным кольцом. Мое сонное сознание никак не может уловить связь между зайцем и свадьбой – это он специально издевается.
Самое свежее сообщение от мамы, она пишет: «Мы с тобой, девочка наша! Пусть у тебя сегодня будет лучший день!»
Вся моя родня, очевидно, считает регистрацию брака важным шагом, и я впервые за утро отвлекаюсь от своего предчувствия, задаваясь вопросом, а почему я сочла, что это рутина? Дамир и я через несколько часов юридически вернемся в статус семьи и это… важно.
– Доброе утро, невеста.
И Дамир туда же. Хотя от его слов у меня мурашки по всему телу.
Его рука скользит под одеяло, касается меня под футболкой, гладит по животику, но затем поднимается к груди. От его ласк я закусываю губу, чтобы вслух не застонать. Я должна велеть прекратить, потому что… Дел много, нежиться некогда, но я слаба, как я чертовски слаба с ним.
Вместо того чтобы встать, я прижимаюсь к груди Дамира спиной, чувствую его интерес и неожиданно решаю воспользоваться советом Карины (все-таки она на меня плохо влияет). Спустя пять минут я отрываюсь от Дамира, раскрасневшегося и вспотевшего. Он скользит по моему телу влюбленным взглядом, ласкает глазами с огромными зрачками. У меня вырывается признание, он отвечает, что тоже любит меня.
– Кстати, – задумывается Дамир, – а как ты относишься к сексу до свадьбы?
Я бью его подушкой в ответ.
Я стараюсь сохранять позитивный настрой все то время, пока собираюсь, пока еду в автомобиле и даже когда поднимаюсь по ступенькам ЗАГСа. На улице мороз, а внутри так тепло, что мне хочется снять куртку. Я расстегиваю ее, надеясь, что регистрация не займет много времени. Рука Дамира лежит у меня на плечах, и он кажется таким довольным и расслабленным…
По крайней мере, до звонка телефона.
Смартфон в его кармане начинает вибрировать и издавать неприятные, резкие звуки. Он поставил на этого абонента отдельный сигнал, и звонит он, судя по всему, нечасто. Дамир смотрит на экран, замирает, но берет себя в руки.
– Я на секунду… Это по работе, – он помогает мне сесть в холле, а сам отходит на несколько шагов, заходит за колонну и отвечает кому-то: «Я слушаю».
Мне не нравится его интонации.
Не нравится звонок.
Не нравится, что нас так нагло прервали.
Сначала я вижу только кусочек спины Дамира, но потом не вижу и этого… Волнение поднимается к моему горлу, я начинаю смеяться, осознавая, что с нашими попытками выйти замуж и развестись что-то постоянно не так. Кладу руки на животик и начинаю беседовать с Владой. Все хорошо, говорю я ей, папа скоро вернется, и мы уйдем.
В холле кто-то резко закрывает двери. Мне их не видно за еще одной колонной.
Дамира все еще нет. Так, я начинаю серьезно волноваться. Тянусь за сумочкой, чтобы позвонить, спросить, что происходит? Я слишком много пережила за эти несколько месяцев, и всевозможные страхи возвращаются проторенными дорогами в мое сознание. Я уже нажимаю на кнопку вызова абонента, когда вижу, как передо мной появляется силуэт человека, которого я боюсь больше всего.
***
Алексей Владимирович Сергеев.
Отец моего мужа.
Дедушка моего будущего ребенка.
Психопат – и это я выделила бы жирным шрифтом, если бы пришлось когда-нибудь составлять характеристику Алексея.
Он идет ко мне, уверенно переставляя ноги, как акула. Возраст на нем абсолютно не отражается – даже и не скажешь, что разменял шестой десяток.
– Привет, Вита. Давно не виделись с тобой, – он садится рядом.
У меня ощущения, что я впервые вижу этого человека. Поправка – настоящим. Как все-таки играет с нами восприятие, Алексей даже рубашки носит одинаковые, но после всех ужасов, которые о нем открыли сыновья, я совсем не узнаю его.
И куда запропастился Дамир?
На секунду я утопаю в панике, что все это спланировано… Что Дамир приехал ко мне, вынудил меня простить его, почти сделал своей женой, чтобы отдать Владу своему отцу-тирану… Паника сжимает горло, потому что спустя столько месяцев лишений и надежд я оказалась там, где и была вначале. Алексей, от которого я всеми правдами и неправдами держалась на расстоянии, сидит в полуметре от меня.
– Поздравляю, – кивает он на мой живот.
Спрятать его не представляется возможным даже под плюс-сайз курткой.
– Случайно зайти решили? – вырывается из моего рта саркастическое заявление.
Внутри дрожу, но всеми силами строю из себя боевую девчонку.
– С тобой повидаться хотел, – простодушно заявляет он. Приходится напоминать себе, что он – чудовище. – Познакомиться с внучкой своей хотел.
Откуда он знает, что у меня будет девочка? Моя голова сейчас разлетится на части от напряжения. И где Дамир?!
– Вита, – начинает он мягко так, накрывая мою ладонь своей рукой, – мне кажется, что нам нужно поговорить с тобой. Я знаю, что мои сыновья кое-чем с тобой поделились. Но я уверяю тебя, что они… Они преувеличили, серьезно.
– Преувеличили? – поднимаю брови.
Мне хочется уйти. Но далеко ли я уйду на восьмом месяце беременности?
Я все-таки поднимаюсь.
Не желаю я ничего слушать.
Поднимаюсь и чувствую глухой хлопок где-то в животе. Ощущение такое, будто напряженные внутренности вдруг расслабились. Я вроде бы что-то такое читала… Но что? Голова болит, эмоции мечутся по черепной коробке, мешая мне все осмыслить. Ответ приходит вместе с теплой жидкостью, которая стекает по внутренней поверхности моих бедер под джинсами. «О нет!» – единственное, что приходит мне в голову. Еще слишком рано!
Когда-то мы, конечно, посмеемся над нелюбовью Влады к ЗАГСу, посмеемся и над тем, что девочка определенно склонна к феерическим появлениям, даже если они до ужаса пугают мамочку. Но это все будет позже, а сейчас я до смерти напугана – и не хочу ехать в больницу с этим человеком. Но что мне остается? Дамира нет, а Алексей подхватывает меня, что-то говорит мне в самое ухо… Мне кажется, что я сейчас потеряю сознание. Но делать этого мне ни в коем случае нельзя.
Я должна все контролировать.
– В роддом? – спрашивает Алексей.
Я киваю и даю ему проводить меня до самых дверей. Я сажусь во внедорожник, на заднее сидение, обнимая животик и призывая Владу подождать еще немного. Если доедем до роддома, будет легче. Там я скажу медикам, чтобы никогда не подпускали ко мне этого человека. Несмотря на боль, я внимательно слежу за ним и ни на один процент не верю, что он переживает за меня. Разве что переживает, как за сосуд, который вынашивает его внучку. Не получит он ее!
– Вита, все будет хорошо.
– Куда ты дел моего мужа? – спрашиваю я, отбросив мнимое приличие.
Первый шок прошел, и я возвращаюсь к константе своего нового мира – Дамиру. Он бы не стал меня предавать. Если он не рядом, значит, не может быть рядом.
Но где он?!
– С ним все нормально. Я хотел поговорить с тобою с глазу на глаз…
Я отстраняюсь, Алексей пытается обнять меня за плечи. До чего же больно…
До чего противно находиться с ним! Сбывается мой худший кошмар, в чужом городе мне абсолютно не к кому обратиться. Внедорожник несется по улицам, унося меня прочь от Дамира.
Я держусь. Держусь ради Влады, хотя внизу живота все горит огнем, тянет до ужаса просто, и согнуться хочется, и упасть на спину, лишь бы боль прошла…
Я успеваю увидеть перед собой здание родильного дома, а потом на мое сознание начинает медленно наползать тьма.
***
Дамир просыпается на холодном асфальте.
На дороге…
Просыпается от пощечины.
Так его пытается привести в себя женщина в ярко-розовой куртке.
– Вы как? Скорую вызвать?
Первое, что он чувствует, холодный ветер на лице.
Дамир резко распахивает глаза, и воспоминания загружаются в его голову быстро и последовательно. Виталина, Влада, его отец. Он поднимается, невпопад благодарит женщину, которая не прошла мимо. Дамир, конечно, и сам по себе очнулся бы, но время… Все решало время. Эта незнакомка, возможно, поможет ему спасти ситуацию, спасти Виталину.