Я не знаю, о чем с ним говорить.
Точнее…
Предстоит слишком многое обсудить.
С чего начать?
Ребенок изменит многое. Но сама я пока не понимаю, хочу ли что-то кардинально менять. Без моей внезапной беременности я вижу все настоящим, без прикрас.
И мужа вижу настоящим.
Вспоминал ли он обо мне в выходные?
Думал, что скажет во время следующей встречи?
Если он разлюбил меня, если пошел на предательство, разве ребенок что-то изменит? Дамир не полюбит меня заново.
От всех этих мыслей мне становится жарко.
Наконец, я на месте.
Оглядываясь, я вижу машину мужа возле дома. Что ж, мне не повезло. Но ожидаемое эмоциональное цунами не наваливается на меня. Я помню, ради чего я здесь. Конкретно сегодня – не для разговоров, а чтобы собрать вещи и уйти.
Точнее, уехать…
Я достаю из серой сумки ключи и открываю двери.
На первый взгляд – дом пуст.
Я ничего не слышу.
Не слышу женского смеха, скрипа кровати. Не вижу чужих вещей. Уже легче.
Пусть я и прожила в доме два года, сегодня он кажется мне чужим.
До чего дико входить в свое жилище и ощущать себя воровкой, ощущать, что тебя не ждут и твой приход может разочаровать мужа. Я присаживаюсь на диван, давая себе секундный перерыв. «Соберись».
Я должна быть сильной, да?
Здесь ничего не изменилось.
И столик мой любимый на месте. Я хорошо помню, как мы с Дамиром выбирали его. Прямо в магазине решили, что будем «делать абсолютно все, что захотим». Не станем наполнять свою повседневность дурацкими правилами и запретами. Поэтому… Если захочется поесть перед телевизором, мы обязательно сделаем это.
Он улыбался, когда говорил это…
Мы сидели на выбранном диване и беззаботно дергали пятками, как дети.
Я представляла, что именно здесь скажу Дамиру о беременности. Знаю, что есть десятки креативных способов сделать это, например, положить записку в шоколадное яйцо, засунуть в торт или принести распечатанный снимок. Но я представляла все иначе: спокойный вечер, мы вдвоем, мерно горящая свеча на столе, признание…
Я романтичная дура?
Определенно я романтичная дура.
Но в тот момент, как я сочно опускаю ладонь на свой лоб, стараясь прекратить, наконец, поддаваться сантиментам, в комнату входит Дамир. Его появление отрезвляет меня, как пощечина. И окунает в прошлое, которое еще недавно, было настоящим, будничным и… привычным мне.
***
Дамир откладывает телефон, показывая, что его внимание занимаю я.
На нем белая рубашка и джинсы. Вроде все, как обычно, но я подмечаю детали.
Когда он гладит себе одежду, то не уделяет внимания области за воротником. И пояс на штанах не тот, что всегда. Дамир, наверное, не нашел его в горе одежды, которую он устраивает при малейшей возможности. Наш дом через неделю превратится в холостяцкое жилище.
– Я надеялся, что ты вернешься… – говорит он.
– Правда?
Поднявшись, я поправляю пиджак.
Дамир останавливается возле шкафа.
– Нам нужно поговорить.
– О чем, Дамир? – я устало обхожу его, стараясь держать себя в руках, и поднимаюсь наверх, в нашу комнату. – Кажется, ты сам в прошлый раз настаивал, что «все понятно». Я тоже так думаю.
– Мне очень жаль, что это получилось, как в дешевом сериале, – он идет позади, отставая на три ступеньки.
И мне хочется сказать, что так это обычно и случается.
Над сериалами можно смеяться и иронизировать до того самого дня, пока жизнь не даст тебе под дых таким сюжетным поворотом, что мелодрамам и не снилось. Ну, или не жизнь, а муж.
Я не хочу ссориться с ним.
Если начну, то как потом буду собирать вещи? Дрожащими руками?
– А как бы ты хотел, чтобы это случилось?
Я разворачиваюсь и впиваюсь в него глазами. Стараюсь держать нейтральное лицо. Дамир едва ощутимо хмурится. Он серьезно рассуждает, что узнать об измене можно «более приятным способом»?
– Я собирался сказать про Марту.
Теперь я знаю, как ее зовут. Марта.
Слишком красивое имя для женщины, укравшей чужого мужа для своих утех.
Но, признаюсь, ему удается сбить меня с толку. Пробить броню.
Я заглядываю в шкаф, выкладываю стопку домашних футболок и нижнего белья. Действую на автомате. Голова забита мыслями и предположениями. Собирался сказать? Зачем? Сказать и прекратить изменять мне? Или использовать появление любовницы как аргумент для развода?
– Мы не чужие люди, Вит.
– Я не хочу это обсуждать сейчас, – отвечаю я. – У меня всего один свободный час перед работой, чтобы собрать вещи… Меня ждут клиенты, Дамир. Я хочу с холодной головой пойти на работу, окей?
– Где ты сейчас живешь?
– Тебе какое дело?
– Вот именно этого я и не хотел для нас с тобой, – разводит он руками.
Да, я в курсе.
Знаю, как мой муж помешан на дипломатичности, как он не любит выставлять скандалы или эмоции напоказ.
Но сейчас мы одни в доме, а он все равно хочет сделать это «красиво».
– Дамир, пожалуйста.
– Ты собираешься это игнорировать? – в его голосе слышится удивление.
Как здорово, что я могу удивлять своего мужа. Хотя бы в мелочах.
Если он просчитывал мою реакцию, то она обманула его ожидания.
«А что нам обсуждать?» – задаюсь я немым вопросом. Он объяснил свои мотивы. Оправдался. Повесил на меня вину. Я больше не желаю слышать, как я разочаровала его. Он тоже разочаровал.
Я с ожесточением начинаю складывать одежду в дорожную сумку, с которой мы с Дамиром ездили в путешествие в Норвегию через три месяца после знакомства. Сказочное было время. Если бы мне тогда кто-то сказал, что я буду бросать в нее вещи, сбегая из дома, я бы покрутила пальцем у виска (те самые жизненные виражи из «нереалистичных» сериалов).
– Я ухожу от тебя, Вит.
Я замираю.
Не хочу, а замираю.
Мне кажется, что Дамир выстрелил в меня из пистолета. Три слова, которые выбивают у меня почву из-под ног. Время замирает. Поверить не могу, что он сказал это вслух. Сказал после измены.
Пусть я пятнадцать минут назад говорила Карине, что «это конец», я даже на десятую долю не осознавала, что мой брак действительно распался. Я злилась, и только. Дамир, ищущий встречи со мной, чтобы уладить вопросы о расторжении брака – это худший ночной кошмар во Вселенной. Я такого совсем не ожидала.
Удар даже болезненнее первого.
– Мы можем сделать это по-хорошему или по-плохому, через адвоката.
Я так и стою с кофточкой в руках, пялюсь в стену. Сердце стучит, как сумасшедшее. Странно, как оно может до сих пор работать, разбитое два раза за последние несколько дней. Я опускаю кофту на кровать и обнимаю себя дрожащими руками.
Дамир вздыхает и собирается спуститься.
Он не любит женские истерики. Собирается переждать бурю внизу.
С ним я приучила себя быть сильной, стойкой, волевой… Не счесть, сколько раз я запиралась в ванной, чтобы поплакать после очередной неудачной попытки забеременеть. Поплакать наедине, хотя могла сделать это в объятиях любимого.
– Не уходи, я должна кое-что тебе сказать… – срывается с языка.
Сказать о беременности?
Промолчать?
Господи, я не знаю, что делать, но не хочу, чтобы он уходил…
Не хочу, чтобы ушел к Марте.
Дамир резко меняется в лице. Его глаза темнеют от раздражения.
– Боже, Виталина, ты серьезно? – он ухмыляется.
Я почти не узнаю мужа. Заботливого, любящего… моего Мужчину.
Он смотрит на меня с пренебрежением.
– Выслушай меня…
– Ты видела ее. Ты знаешь правду, – он кивает своим словам. – Мне надоело прятать ее, Вит, – констатирует Дамир.
Он думает, что я собираюсь убеждать его не разводиться со мной.
– Выслушай меня… – спокойно говорю я, хотя в груди пылает огонь.
Я бы могла крикнуть ему в лицо, что беременна.
Могла бы, но что-то во мне до сих пор противится идеи раскрыться. Во мне бурлят мысли. Страшные мысли. Хочу ли, чтобы моего малыша растил такой человек? Хочу ли я ему такого отца? Время идет, а я не в состоянии принять решение. Признаюсь и обратной дороги не будет.