С такими мыслями он уснул. Спал Виктор плохо, утром встал разбитый, но уже знал, что нужно делать. Умылся и отправился в больницу.
Виктор подошёл к корпусу, где лежал Степан. До назначенного времени оставалось ещё около часа. Он сел на скамейку, вцепился пальцами в прохладные рейки сиденья, застыл и стал ждать.
Открылась дверь. Из-за неё выглянул высокий серьёзный санитар, он молча махнул Виктору. Тот на ватных ногах последовал за ним.
Степан лежал в палате один. Он с трудом открыл глаза.
— Доброе утро, — Виктор присел рядом, — прости меня. Я очень виноват. Я ничего у тебя не прошу. Сам сдамся в полицию. Просто хочу, чтоб ты знал, я раскаиваюсь.
На лице Степана мелькнуло странное выражение. Подобие улыбки. Он попытался привстать.
— Э, ты чего, лежи, тебе, наверное, нельзя.
Вдруг в коридоре послышался шум шагов. Они приближались.
Дверь открылась, и в палату вошла девушка в форме, на плечи у неё был накинут белый халат.
— Здравствуйте, — сказала она, — дознаватель Серова. Как вы себя чувствуете?
— Доброе утро, — тихо ответил Степан.
— Я пришла обсудить с вами обстоятельства, которые привели вас сюда.
Она оглянулась на Виктора и строго сказала:
— Освободите палату, пожалуйста.
— Нет, я не уйду, это я виновен во всём.
Девушка вопросительно повернулась к Степану.
— Он ругает себя за то, что обещал мне помочь, а сам не пришёл. И я полез на эту дурацкую лестницу один. Никакого заявления я писать не буду. На себя мне что ли писать? — улыбнулся он сухими губами и повернулся к Виктору, — приходи завтра, ладно? Пока трудно. А завтра всё обсудим. Сегодня отвечу на вопросы, отдохну, а завтра жду тебя. И спасибо.
— Да как так. За что спасибо? — Виктор с досадой поморщился.
— Иди, иди, позже поговорим.
Виктор вышел из палаты и растерянно прислонился к стене.
***
Утро Ольги
После пробуждения я полчаса лежала в постели, не решаясь спуститься. Но позвонил Никита, сказал, что скоро приедет. С сегодняшнего дня он опять работал у меня. Пришлось взять себя в руки и выйти.
Вера уже накрыла на стол. Они с Настей оживлённо обсуждали новую кофемашину. Дети лопали горячие бутерброды с сосисками и запивали их ароматным какао.
— Всем доброе утро! — я решительно зашла в столовую и спросила у сестры, — а ты почему не на работе?
— Я же в отпуске, забыла? С сегодняшнего дня.
— Точно! Прости, сестрёнка. Вылетело из головы. Поедешь отдыхать?
— Нет, как же я вас оставлю? — Настя удивлённо посмотрела на меня, — или надоела тебе?
— Ты что, нет, я очень рада, что ты здесь, — мне, и правда, стало легче на душе, — вчера кое-кто приезжал, в курсе?
Настя ошеломлённо уставилась на меня:
— Неее. Расскажешь.
— Чуть позже, — я многозначительно глазами показала на детей.
Помолчала, наконец решилась:
— А где Дима? — спросила у Веры.
Та невозмутимо ответила:
— Он поехал на работу. Сказал, что вернётся поздно. Садись. Выпей кофе. Вкусный…
Я с облегчением вздохнула. Значит, разговор будет позже.
Мы пили кофе. Настя хвасталась новыми босоножками, уговаривала прогуляться по магазинам и меня. Когда-нибудь.
Я посмотрела в сторону ворот и увидела смущённого Никиту.
Подошла, обняла его:
— Спасибо, что пришёл. Никит, я должна сказать. Возможно (но не точно), у меня не получится в этом месяце заплатить тебе, как раньше. Я не знаю ещё, как всё пойдёт. Но это точно не навсегда. Я пойму, если ты откажешься со мной работать.
— Своих не бросаем, — спокойно улыбнулся Никита.
— Тогда проходи, не стесняйся. Сегодня такое чудесное утро. Может нам провести пленэр? Вон красивое место, у фонтана. Обзвонишь учеников? Думаю, группа наберётся.
— Я помогу, — вскочила со стула Настя и неожиданно покраснела.
Я перевела взгляд с неё на Никиту, да не может быть. Как я не замечала? Похоже, он ей нравится.
— Помоги, конечно.
— Эй, хулиганы, пошли с нами, — Настя взяла Сашку за руку, а Свету подтолкнула в сторону зимнего сада.
Я закончила завтракать, привела себя в порядок и отправилась к ним. Когда вошла, застала интересную картину.
Никита расположился, облокотившись на стену, за большим столом в углу и рисовал Настю. Она сидела напротив него и смотрела смущённо и ласково. Оба молчали. Они настолько были поглощены друг другом, что не заметили меня.
— Никита, — гаркнула я.
Парень вздрогнул и повернулся.
— Я всё подготовил, через час приедут шестеро учеников.
— Нет, Никита, не всё. Надо мольберты отнести, мне тяжело.
Он вскочил, засуетился. Настя тоже поднялась.
— А вас, девушка, я попрошу остаться, — строго сказала я.
Никита вышел, я шёпотом продолжила:
— Насть, он же дитё. Лет на десять тебя моложе?
— Всего на восемь, — обиженно протянула сестра, — Оль, он мне очень нравится, ну, почему я должна париться из-за возраста? Он свободен, как и я. Что тебе не так?
— Сестрёнка, — я обняла Настю, — я так волнуюсь, что тебе сделают больно. Ты самая лучшая. И неопытная, парней было — пальцев на руке хватит, чтоб посчитать.
Настя нахмурилась:
— А у тебя вообще всего один. И вот чем закончилось. Ой, вот я ляпнула, прости, — Настя постучала себе по губам.
Я задумалась:
— А ты права. Не мне давать советы.
Вдруг в телефоне пиликнуло уведомление. Поступление денег. Я вытаращила глаза. Что это за огромная сумма?
Тотчас у Насти зазвонил телефон. Она недовольно свела брови, но ответила:
— Чего тебе? Да, заблокировала, а ты что ожидал? Вы вроде общались вчера… Ладно, узнаю.
Она прикрыла телефон рукой и еле слышно спросила:
— Твой. Очень хочет поговорить.
Я ответила:
— Что за перевод?
— Это деньги из студии, Оль. Я не украл их, просто на другой счёт перевёл, чтоб Лада не добралась. Теперь возвращаю. И вообще, я решил тебе полностью передать студию, она ко мне не имеет отношения. Может сегодня встретимся, всё оформим?
Я подумала секунду.
— Хорошо. Только во второй половине дня. Назначай место.
Глава 25
Мы с Виктором договорились встретиться в студии.
Я не решилась поехать одна и позвала с собой Никиту. Мне очень была нужна поддержка, а от мужа я ничего подобного больше не ждала.
Мы ехали в такси, и я всю дорогу думала, как же так случилось, что я столько лет считала Виктора сильным и честным человеком, который никогда не сделает мне больно. Я не видела, не замечала в нём червоточин.
Да и сейчас мне трудно было представить, как всё было? Он флиртовал, ухаживал какое-то время за Ладой? А потом приходил домой и вёл себя как ни в чём не бывало. С нами он был нежным, смешным, открытым. Я не замечала в нём неудовлетворённости. Не было между нами серьёзных ссор. Он выходил из дома и надевал маску, шёл к другой женщине, с которой вёл себя, будто нас не существует? Или он надевал маску, когда возвращался ко мне?
В студии шёл ремонт. Я не удивилась тому, что увидела.
Конечно, мне уже всё рассказали о вопиющем происшествии. Возмущённые родители требовали объяснений, и мне пришлось им сообщить, что в моей семье случился переворот, который, к счастью, подавлен. И как только я получу документы, ни одна ненормальная алкоголичка не проберётся в мою волшебную страну. Однако мне было безумно больно видеть то, во что превратилась студия.
Я подошла к шкафу в раздевалке, куда Никита заботливо сложил испорченные картины, открыла его и почувствовала горечь и гнев. Что эта девка натворила? Помятые и порванные листочки несли в себе частичку мира каждого ребёнка. Они были так дороги и детям, и мне…
— Вот сволочь, — пробормотала я. Никита одобрительно закивал.
Лада не пожалела ничего, что мне было дорого. И муж не пожалел.