Глава 35 Оля
Следующие дни и ночи сменяли друг друга.
С Виктором мы продолжали жить в одной квартире, но почти не встречались, я редко его замечала. Несколько дней после неудавшегося романтика мы вынужденно общались, занимаясь переоформлением квартиры на меня и детей. Виктор смотрел недовольно и укоризненно, но мне было плевать. Пусть думает что хочет. А я больше не намерена ставить под удар детей. Опять оказаться с ними на улице? Ну, нет.
Виктор уходил на работу рано утром, а возвращался за полночь. Может и не возвращался когда-то, я не следила. Мы практически не разговаривали. Я не могла долго находиться рядом с ним. Не хотела видеть его глаза, слышать его голос.
От Димы не было ни сообщений, ни звонков. Я тоже не писала. Зачем опять бередить душу?
Краем уха я услышала, как Виктор обсуждает по телефону с поставщиками, что сейчас единолично управляет фирмой. По его словам, Дима взял отпуск первый раз за несколько лет и уехал. Он отдыхал в тёплых краях, а у меня в сердце поселилась зима. Серая муть, тоска, мучительная скука. Мой мир накрыл едкий туман. Квартира сделалась для меня невыносимо мёрзлой. Я окоченела, стала апатичной и нечувствительной.
Даже слёзы заледенели, их больше не было у меня.
Мне казалось, что я почти забыла, что такое радость, веселье, любовь. В душе не осталось места даже для себя самой.
Я старалась не думать о Диме. Его улыбка, смех, то, как он касался меня, наши безумства… Я болела без этого. Каждый проблеск в памяти вызывал боль. При малейшем флешбэке мне казалось, я просто не могу больше жить без него. Без его объятий, поцелуев, без его нежности. Я реально умирала каждую секунду с момента расставания, поэтому старательно отгоняла от себя мысли о нём. Больше не хотела ничего чувствовать. Будто впала в анабиоз. Сплела кокон вокруг души. Не надо мне ярких и трепетных чувств. Больше ничего не хочу. Я — равнодушный пепел, хрупкий и холодный. Я постепенно становлюсь пылью.
Абсолютно хладнокровно я подала заявление на развод. После этого позвонила Виктору, сообщила об этом. Вернулась домой, переоделась, включила на всю музыку и отправилась на кухню печь детям пирог. Не плакала, не сомневалась, не радовалась. Полный игнор ситуации. Непробиваемый пофиг на окружающий мир.
Дети не понимали, что со мной, почему я себя так странно веду. Они пытались развеселить меня, увлечь чем-то. Им иногда удавалось ненадолго растопить лёд, сковавший моё сердце. Если бы их не было, я бы, наверное, дни напролёт лежала, уткнувшись носом в стену. Благодаря им, я просыпалась утром и за шкирку вытаскивала себя из постели. И изо всех сил старалась пережить очередной день. Я механически выполняла свои обязанности, но меня так ничего и не радовало, не интересовало.
Часто ко мне приходила Настя. Иногда с Никитой, иногда одна. Настя весело щебетала, смеялась, тормошила меня. Но её глаза оставались серьёзными, взволнованными. Она очень переживала, наверное, чувствовала за собой некоторую часть вины за нашу ссору с Димой. Она предлагала поговорить с ним, спрашивала, чем она может мне помочь. Звала меня куда-нибудь сходить, развеяться. Несколько раз пыталась обсудить произошедшее, но я ничего не воспринимала. И стать такой, как раньше, у меня не получалось.
В один из серых вечеров приехали оживлённые Настя с Никитой. Привезли большую коробку шоколадных конфет для детей и бутылку дорогого полусладкого вина для взрослых. У меня тогда очень сильно болела голова, не хотелось даже моргать, а уж принимать гостей и подавно. Я полулежала в кресле перед телевизором, укутавшись в одеяло, и смотрела на них, заранее разогретых и от этого слишком весёлых, с нескрываемым недовольством.
— Сестрёнка, мы к тебе с праздником! — радостно пропела Настя, пододвигая ко мне журнальный столик на колёсиках и водружая на него вино.
— С каким праздником? — подозрительно спросила я, — вы что, жениться собрались?
— Ну, да! — засмеялась она, — мы прикинули, что пара месяцев — достаточный срок для проверки отношений, так что пора нам подумать о семье.
Никита принёс с кухни бокалы и поставил передо мной:
— Сегодня мы получили интересное предложение. Человек, желающий стать спонсором, хочет предоставить нам под студию целое здание в центре города. Не очень большое, двухэтажное. Но места там, — Никита закатил глаза.
— А ещё он предложил увеличить количество педагогов и первые полгода платить им зарплату из его средств. Это же такие перспективы, подумай! По-моему, это стоит отметить, — Настя протянула мне бокал, — ой, что у тебя такие руки ледяные?
Я попыталась привстать. У меня закружилась голова, потемнело в глазах. Губы онемели.
— Прикольно. А кто он и зачем ему это нужно? — спросила я и неожиданно потеряла сознание.
Глава 36
Димон уехал в отпуск. Но он работал дистанционно, прямо с пляжа.
Вот и сейчас они с Виктором обсуждали будущий контракт с иностранной фирмой через ZOOM. Димон напоследок спросил:
— Как жена, дети?
— Отлично, — жизнерадостно обманул Виктор. Ему не хотелось открывать правду о своих проблемах. Но всё было печально.
С момента переезда Оля ни разу не улыбнулась ему. Ни в комнату, ни в постель к себе так и не пустила, хотя он не раз предлагал. Она молча убиралась, готовила. Вполголоса читала детям книги. На шутки и подкаты не реагировала. Смотрела сквозь него пустыми равнодушными глазами.
Её состояние бесило Виктора. Раздула из мухи слона. Ведёт себя, как глупая малолетка. Сколько можно в обиженную играть?
Лада, напротив, с нетерпением ждала его вечерами. Она теперь не работала, Виктор взял на себя её полное обеспечение. Он снял ей однушку недалеко от роддома в другом конце города, чтобы было удобно ходить к врачу на осмотры. Теперь риск неожиданной встречи Лады и Оли снизился почти до нуля.
Беременность Лады протекала неплохо. Токсикоз беспокоил не сильно. Они вместе сходили на УЗИ. Виктор неожиданно глубоко проникся нежными чувствами, с умилением разглядывая малыша — горошинку. После этого ещё больше стал баловать Ладу. Закармливал любовницу фруктами и вкусняшками, выгуливал вечерами в ближайшем парке.
Она похорошела. Её кожа приобрела особенный светящийся оттенок, а глаза излучали нежность. Она вела себя тихо. Благодарно. Исправилась. Была необычно спокойной, не просила ничего, не требовала. К его приезду у неё всегда был готов ужин. Она с обожанием отзывалась на каждое его прикосновение, слово. Никуда не стремилась. В любое время он мог позвонить, она ждала его.
Виктор удовлетворённо вздыхал, глядя на молчаливую и уступчивую Ладу. Вот так должна вести себя женщина.
В их отношениях будто открылось второе дыхание.
Сначала между ними не было близости. Но когда Оля сообщила, что всё-таки подала на развод, Виктор пошёл в бар и напился до полусмерти. Неизвестно, как об этом узнала Лада. Возможно, он даже сам ей позвонил, но она приехала туда среди ночи, забрала к себе и почти сутки приводила в чувство. Не упрекнула ни разу. Ни за его состояние, ни за пьяные слёзы и слова о том, как ему больно, как он любит жену. Лада молча гладила его по волосам, целовала, не отпуская ни на секунду. Прикладывала влажное полотенце к горячему лбу. Отпаивала чаем с лимоном.
Сидела рядом с кроватью, где он отлёживался, и шептала:
— Ты у меня такой сильный, справишься. А я буду любить тебя всегда. Постарайся жить дальше.
— Я правда тебе нужен? Я же бросил тебя тогда, — виновато спросил Виктор пересохшими губами.
Лада опустилась телом на его грудь, прижалась и, нежно покусывая шею, жарко шептала в такт:
— Очень, очень, очень, очень, очень.
— Иди сюда, — Виктор властно подмял её под себя.
Границы снова были стёрты.
Так продолжалось несколько недель.