Тем вечером Виктор закончил чуть раньше. Он позвонил Ладе узнать, всё ли хорошо. Она ответила, но голос был странным. Слишком мягким, заискивающим. Виктор сказал, что не может приехать. Лада радостно согласилась, подозрительно радостно, будто с облегчением. Виктор напрягся. Кроме того, ему ужасно не хотелось домой. Несмотря на то что они с Ладой не договаривались о встрече, он решил ехать к ней.
Открыл дверь своим ключом, вошёл. Из комнаты доносился непонятный шум. Звон посуды, хлопанье. Виктору послышался возбуждённый мужской голос. Не разуваясь, он рванул туда.
Лада сидела на диване, напряжённо выпрямив спину. Она не оглянулась в его сторону, застыла, будто не слышала его.
Виктор окинул взглядом комнату:
— Здесь кто-то есть?
Лада повернулась к нему, удивлённо расширила неестественно блестящие глаза:
— Здеееесь? Откуда, любимый, здесь живу только я, ты что, забыл?
Она еле ворочала языком.
Виктору стало нехорошо. В глазах потемнело от злости:
— Я слышал мужской голос.
Лада фальшиво засмеялась:
— Ты что, это же телевизор.
Виктор подошёл, поднял её лицо и внимательно пригляделся:
— Пьяная? Что же ты делаешь, тварь? Ты же носишь ребёнка.
Лада затрясла головой. Он наклонился к её губам и принюхался.
— А ну, дыхни.
Любовница виновато заулыбалась и закрыла рот рукой.
Виктор больше не мог сдерживаться, он взял её за плечи, сильно тряхнул и потребовал:
— Давай прекращай это, ты обещала мне. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю.
Она зажмурилась, из-под век потекли слёзы:
— Витюсик, я не хотела пить. Но так хочется…
У Виктора зазвонил телефон, он отпустил Ладу и, не глядя на экран, рявкнул:
— Что надо?
Услышал возбуждённый голос Насти.
— Оля? Как сейчас? Скорую вызвала?
Он толкнул любовницу ладонью в лицо, та упала спиной на диван, закрыв живот руками. Виктор развернулся и быстро вышел из квартиры не оглянувшись.
Лада полежала несколько минут, потом приподнялась на локтях, посмотрела в сторону большого круглого стола, стоящего в углу рядом с окном, и хрипло прошептала:
— Вылезай.
Глава 37
Виктор летел на всех парах. Он взрывался от беспорядочных мыслей. Лада опять напилась. Оля в бессознательном состоянии, что произошло, почему? Как ему сейчас это всё решать, куда бежать за помощью?
Он притормозил на светофоре. Молодая парочка переходила дорогу. Девушка была глубоко беременна, она двигалась как уточка, переваливаясь. Счастливый будущий отец придерживал её под локоть, помогая быстрее идти. Они улыбались друг другу, будто никого в мире больше не существовало.
Виктор громко зарычал, ударил руль обеими руками раз, два. Что же она творит, ведь ребёнок может пострадать. Сзади раздались возмущённые сигналы других автомобилей. Виктор увидел, что светофор уже сменил цвет на зелёный. Он тронулся, продолжая клокотать от злости.
Сквозь ярость и негодование в его мысли пробивался голос Лады, дрожащий и растерянный: "Я не хотела. Но так хочется". Виктор резко затормозил на обочине. Он понял, ей трудно. Ей плохо. Она зависима, ей невыносимо сложно справляться с этим одной, без лечения, без поддержки. Виктор вспомнил, как она была рядом тогда, в его переломный момент. Когда он стал не нужен той, к которой зачем-то нёсся сейчас. Любая женщина на месте Лады обиделась бы в тот момент. А Лада нет. Она терпела и держала его за руку. А что делает он, Виктор? Сбегает? Он просто сматывается от женщины, которая тоже больна и не справляется.
Виктор облокотился на руль, сильно растёр лицо ладонями. Нет, так не пойдёт. Он должен быть рядом с ней сейчас. Нельзя вот так её оставить, даже не попытавшись помочь.
Он доехал до дома, поднялся в квартиру. Там пахло лекарствами. Взволнованная Настя вышла к нему навстречу, начала что-то объяснять. Перечислила то, что посоветовал врач, сказала, что Оля сейчас не в состоянии смотреть за детьми, что она в полубреду, надо за ней ухаживать. У Виктора в голове всё смешалось. Он не хотел разрываться, не хотел думать обо всех сразу. И сделал выбор.
Он показал Насте, где находятся ключи, перевёл на карту деньги на лекарства и продукты. Забрал свои документы. Пообещал быть на связи, если будет хуже.
И отправился обратно, к Ладе. У неё нет сестры, нет близких. У неё есть только он. Никто, кроме него, ей не поможет, не поддержит. Она одинока, беременна и тоже больна. И даже независимо от причин, которые Виктор нашёл у себя в голове, его тянуло обратно сейчас. Он просто хотел быть именно с Ладой. Не мог её оставить одну. Его сердце говорило — он должен быть рядом.
Он припарковался у её подъезда. Свет в окне не горел. Только бы никуда не ушла… Виктор вошёл в тёмную комнату. Нестерпимо воняло алкоголем, было накурено. Лада спала в одежде. Лежала, свернувшись калачиком, зарёванная, с размазанной по лицу тушью, припухшими губами. Рядом валялась пустая бутылка водки, чуть поодаль ещё одна. На столе желтела кожура апельсина и две стопки. Стеклянная баночка от варенья была полна окурков. Всё-таки Лада пила не одна. Ладно, об этом завтра.
Виктор из шкафа достал меховой плед и подушку, которую потом аккуратно подсунул Ладе под голову.
Она сквозь сон хрипло забубнила:
— Витя, это ты? Пожалуйста, не ругайся, я правда не хотела.
— Знаю, знаю, — нежно прошептал он, накрывая её и укладываясь рядом.
— А ты не уйдёшь? — Лада крепко обняла его руками, ногами, уткнулась носом куда-то в ключицу.
— Нет, конечно, дурочка ты моя непутёвая, — он ласково чмокнул её в волосы, — наверное, я тебя всё-таки… Люблю… Но тебе пора взяться за ум. Я не хочу, чтобы ты пила, это опасно для тебя и для ребёнка. Ты должна научиться вести себя как взрослая женщина, а не как неблагополучный подросток. Какой ты пример покажешь нашей дочке?
— Сыну. Я хочу мальчика, похожего на тебя, — слабо откликнулась Лада.
Виктор обнял её и поцеловал в губы.
Лада приоткрыла глаза:
— А как всё будет, когда родится наш ребёнок?
— Не знаю. Давай подумаем об этом позже. Когда придёт время.
Лада грустно вздохнула, опустила лицо.
— Мне надо с тобой поговорить, — сказала она.
— О чём? — ласково спросил Виктор.
— У меня плохое предчувствие, — Лада опять заплакала.
— Не реви, всё будет хорошо. Спи. Я с тобой.
Лада постепенно успокоилась и умиротворённо засопела.
Вдруг раздался резкий настойчивый стук во входную дверь.
Виктор осторожно освободился, подоткнул плед под Ладу и на цыпочках вышел в коридор. Посмотрел в глазок, потом, стараясь не шуметь, открыл замок.
На пороге стоял парень, Виктору показалось, что он внешне похож на цыгана.
— Чего тебе, Будулай?
Глава 38 Оля
Я заболела. Как потом рассказала сестра, я потеряла сознание, начались судороги. Хорошо, что дома. Хорошо, что рядом были Настя с Никитой. Они вызвали скорую, оказалось, что у меня температура выше сорока. Врач со скорой сделал жаропонижающий укол и уехал.
Потом явился Виктор. Сквозь гудение в ушах я слышала голоса сестры и мужа. Настя настойчиво просила Виктора о чём-то, тот в ответ возмущался. Я разобрала лишь несколько фраз. Я ей не нужен. У меня своих дел полно. У детей есть тётя. Я не хотела думать, о чём он говорит. Терялась в полубреду.
Несколько дней после я лежала в лихорадке и не могла подняться с кровати.
Меня било в ознобе. Тело ломило. В глазах стоял туман. Жутко тошнило даже от воды. Я не могла ничего есть.
Иногда выныривала и видела Настю, которая протирала мне лоб, заставляла что-то пить из чайной ложки. Слышала встревоженные голоса детей. Проваливалась опять.
А потом у меня, по всей видимости, начались галлюцинации.
Мне послышалось, что на улице играет красивая мелодия. Не запись, а будто под окнами её исполняли настоящие музыканты. Потом зазвучала композиция, под которую мы танцевали медленный танец с Димой в тот волшебный вечер. Пел красивый женский голос, это было так нежно, так проникновенно, что я не могла сдержать слёз. Мне так хотелось, чтобы это не прекращалось. Я была готова слушать эту песню бесконечно. Но наступила тишина.