Я не стала хорошо учиться. Ну, то есть до Ани мне всё равно было далеко. Но в общем целом — да, изменила отношение к обучению, сосредоточилась на важных для меня предметах, потому что уже в тринадцать знала, чего хочу.
Есть люди мучаются выбором, никак не могут определиться, понять, что вот это — их призвание. У меня таких проблем не существовало. Я хотела спасать людей. Тогда это слишком пафосно звучало в моей голове. Может, в силу возраста. Но я чётко знала: это моё.
Никому не говорила. Никому не рассказывала, чтобы не спугнуть, чтобы никто не рассмеялся в лицо, не сломал, не продавил, заставляя передумать или отступиться.
О моей мечте знал только он — Андрей Сотников. Это с ним я поделилась сокровенным однажды.
— Уже уходишь? — спросила меня Ольга Степановна в один из таких дней. — Оставайся у нас ночевать.
Иногда я так делала — оставалась. Но в этот раз только мотнула головой. Я не хотела их напрягать. И старалась не злоупотреблять гостеприимством. Особенно в те дни, когда домой возвращался Андрей.
У них — семья. Свои заботы и хлопоты. А я… лишний рот. Словно бедная родственница. Лучше не наглеть. Именно поэтому я всегда сохраняла баланс. Так, как я его понимала.
— Я провожу, — вызвался Андрей, а я только рот открыла и не смогла возразить — так быстро он выпихнул меня из дома.
— Не надо, — слабо возразила я.
— Надо, — легонько подтолкнул он меня. — Раз уж ты надумала уходить в ночь.
И тут меня осенило.
— Ты думаешь, я?.. Ну, с друзьями?..
— Я ничего не думаю. Просто провожу тебя домой, чтобы с тобой ничего не случилось.
Он ничего не боялся, а я робела перед ним. То в жар, то в холод. Не знаю, как хватало сил не смотреть влюблёнными глазами, заглядывать в рот и благоговеть. Всё это я проделывала внутри, не давая этому пожару прорваться наружу.
Я считала, что не достойна Сотникова. Да и вообще до всех них мне — как до далёкой звезды. Мечта есть, а долететь невозможно. Вряд ли я когда-нибудь смогу построить космический корабль такой мощности и силы.
— Как у тебя дела, Маш? — прервал он молчание. Легко у него получалось, ладно. И я понимала, что это вроде как вопрос вежливости, но то ли мне так хотелось, то ли действительно Андрея интересовала моя жизнь, потому что не услышала в его голосе отстранённой казённости и фальши.
— Всё хорошо. Учусь, — дёрнула плечом. — Не курю, — чуть больше яда в голосе.
Я дерзила, потому что робела перед ним и больше всего на свете боялась растечься лужей у его ног. Это как броня, отделяющая меня от Андрея.
— Я знаю, — кивнул он, будто это само собой разумелось.
— Откуда? — посмотрела я ему в глаза. Как мне казалось — насмешливо и вызывающе. — Я ведь и соврать могла.
— Не могла, — мягко улыбнулся Андрей, и я вдруг на миг ослепла, словно молнией шарахнуло. Показалось, что он знает, видит меня насквозь. — Почему ты стараешься казаться хуже, чем есть?
— Ничего я не стараюсь, — буркнула и надулась.
Но Андрей был прав. Это тоже защитная реакция. Раз я из плохой семьи, то вряд ли обо мне думают хорошо. Можно и не стараться, из кожи вон не лезть, всё равно будут видеть во мне Машку, у которой родители — алкаши.
— Можешь не выставлять иголки. Я всё равно не поверю. Ты из тех, кто защищается, но, поверь: я бы лично сделал всё, чтобы оградить сестру от подлого человека. За годы дружбы с Аней, ты не сделала ничего плохого. Хотя мы знаем, как тебе непросто.
И снова этот стыд, что сжигает кислотой, заставляет щёки вспыхивать, а уши гореть огнём.
— Хочешь мороженого? — ни с того ни с сего, резкий перепад в разговоре, отчего я теряюсь. Он увидел, что я сгораю?.. — Пойдём.
Мы как раз напротив круглосуточного супермаркета. Андрей тянет меня за руку. Для него ничего не значит — прикасаться ко мне. У меня всё иначе. Ожоги. Буря внутри. Запах его в носу, что, как отрава, проходит ниже и ниже, пока не опускается в низ живота и творит во мне что-то невероятное, почти постыдное.
К счастью, он ничего этого не видит и не замечает.
— Какое любишь? Клубничное? Лимонное? Эскимо?
А я и не знала. Мне всё равно. Без разницы. Но мороженое — это он хорошо придумал. Может, хоть немного остужусь.
— А давай я тебе несколько видов куплю?
— Нет! — я даже попятилась, но он не отпустил мою руку, сжал покрепче ладонь. — Не нужно! Какое-нибудь, на твой выбор. Одно.
— Тогда кофейное. Мне нравится.
Значит, и мне понравится. И, возможно, оно станет моим любимым. Будет напоминать о нём.
Кофейное было вкусным. Сладким и чуть горьковатым одновременно. Растекалось молочной сливочностью по языку, и уже не так пугала близость этого парня, как раньше.