Пили с шиком, в большой комнате. Не стеснялись включать свет на кухне, когда прибегали за остатками еды из холодильника. Антон вещал, как на трибуне, всё расписывал, как заживём да как начнётся новая эра, где он будет король, а мать — королевой.
А пока… Я тащила ноги на Первый звонок. Мать купила мне новые вещи, которые выглядели, как залежалый где-то товар, сидели плохо, не по размеру (на вырост куплено! — с гордостью раз десять повторила мать). Без букета (пустая трата денег — это уже Антон).
Аньку привезли на машине. Не только её. У них машина такая… большая и вместительная, для большой семьи. Я загляделась, когда они вывалили всей толпой наружу. Аня, старшие братья, отец с матерью. Семья, которой у меня, считай, и не было.
Я глазела на них, как на диковинку. Стояла, наверное, открыв рот. Может, поэтому меня заметили.
— Привет, — сказала эта сказочная дюймовочка — воздушная, милая, улыбчивая.
Я напряглась. Вот сейчас её милая мама скривит нос и скажет, чтобы со мной не водились, а то вдруг у меня вши.
Но мир не раскололся. С небес не ударила молния. Никто не стал смотреть на меня, как на дикобраза.
— Ты потерялась? — спросил меня мальчик постарше. И тогда я подняла на него глаза, полные слёз.
Он показался мне таким красивым. Как солнце в этот сентябрьский день. Как ветер, что ласково касался лица. Как запах цветов, что несли школьники в букетах.
— Не плачь, — подлетели близнецы, — мы всё покажем и расскажем.
А Аня взяла меня за руку, и повела в школу.
Так начиналось моё ПОСЛЕ. Не с вокзала и затхлой квартиры, не с горбатого дивана на кухне, а именно в тот день, когда Сотниковы окружили меня заботой и подарили дружбу.
Уже на линейке выяснилось, что мы с Аней учимся в параллельных классах. Я понимала, почему не хочу расставаться с ней. Не понимала, почему она выделила меня из толпы, не прошла мимо.
Но Сотниковы как раз были такими: добрыми, щедрыми, внимательными. Я их не смутила. Они не запретили дружить с такой странной девочкой, как я. Даже когда выяснилось, что я ребёнок из неблагополучной семьи.
Первый раз в жизни я потребовала чего-то для себя. Уговорила мать сходить в школу и перевести меня в другой класс.
— Ну что ты придумала, а? — сердилась она, но в школу сходила и с директором поговорила.
И нам пошли навстречу. Потому что мама Ани, тётя Оля, тоже походатайствовала. Когда-то она работала в этой школе учительницей.
Я всегда задавалась вопросом: что такого они увидели во мне? Чем я им приглянулась? Ведь они понимали, что похвастаться мне нечем. Что дочери их нечему у меня поучиться.
Для меня эта дружба была всем. Сокровищем, которое внезапно свалилось на голову, и я ни за что не хотела бы его потерять или упустить.
Как бы там ни было, меня приняли в дом. И я часто пропадала у Сотниковых. Меня кормили, отдавали Анины вещи, что-то перешивали и подгоняли. Мы часто вместе делали уроки, и эти часы, проведённые в их доме, стали для меня, как воздух, потому что чем дальше, тем сложнее становилось жить с матерью и отчимом.
Однажды я осмелилась и спросила у Ани об этом.
— Ну, знаешь, это как будто в сердце что-то толкнулось, — попыталась она объяснить то, что никак не хотело укладываться в моей голове.
— Жалко стало?
Она не ответила. Только посмотрела на меня так, что и без слов понятно: пожалела. И, наверное, я могла бы крикнуть, что мне не нужна ничья жалость. Но я не стала. Не смогла. Потому что нуждалась и в Ане, и в её семье, и в этих посиделках, когда мы делали уроки.
Нуждалась в том, что давали мне Сотниковы и никак не могли дать ни мать, ни отчим.
Стыд — острый, жгучий, болезненный — вот что я ещё испытывала, но была и ещё одна причина, по которой я не хотела отказываться от дружбы с Аней, от их приветливого дома, где меня принимали, были мне рады. Имя этой причины — Андрей.
Наверное, я влюбилась в него с той самой секунды, когда он спросил: «Ты потерялась?», проявил участие и сострадание. Как бы там ни было, именно его появления я ждала всегда с замиранием сердца.
Увидеть на миг. Почувствовать его шаги. Услышать голос. Поймать взгляд. Замереть, затаить дыхание и попытаться уговорить сердце, чтобы не стучало так громко, а то ведь услышат и поймут…
Андрей у Сотниковых — самый старший и самый серьёзный. Близнецы — раздолбаи, смешливые, вечно куда-то влезавшие. Аня — как нежный цветок или воздушный шарик — лёгкая, светлая, улыбчивая.