– Отцу не стала говорить, нельзя его волновать, и так постоянно давление скачет, иначе он бы тоже спать не лег, ожидая возвращения своей умницы-доченьки, которая почему-то вдруг совершенно забыла о правилах безопасности, – продолжила отчитывать мама.
– Наверное, доченька на поверку не такая уж умная оказалась, – тихонько ответила я на ее тираду и улыбнулась блаженно.
Внутри меня теснились, бушевали чувства, они просто распирали грудь и развязывали язык. Мне необходимо было с кем-то поделиться.
– Мамочка! – чуть нараспев выдохнула я, обняв родные плечи. – Мамочка, я такая счастливая! Знаешь, кажется, я влюбилась, в первый раз по-настоящему, прямо как в романах пишут. Мне летать хочется, или танго танцевать. Если бы ты знала, как я устала быть правильной Таней Лазаревой! Давай станцуем танго, мамуль?!
Мама улыбнулась, но обеспокоенность не исчезла с любимых светло-карих глаз.
– Тань, какое танго, первый час ночи, – отмахнулась она, – лучше расскажи, кто покорил сердце нашей умницы-красавицы?
Вспоминая волшебство сегодняшнего вечера, на миг прикрыла глаза,
– Пока рано говорить, но, знаешь, я такого никогда не чувствовала...
– Ох, дочка-дочка! Скорей бы вы замуж повыходили. Может, тогда стану меньше за вас переживать.
***
В обед следующего дня неожиданно раздалась трель дверного звонка. Курьер цветочного магазина доставил на имя Лазаревой Татьяны Николаевны огромнейший букет ярко-красных роз. Юлька многозначительно закатила глаза кверху.
– О, кажется, это серьезно! Мам, пап, представляете, Таня закадрила настоящего миллионера! Я нашла информацию о нем в интернете, владелец двух заводов и строительной фирмы. Причем три года как в разводе и ему всего тридцать один год. Повезло тебе, сестричка, свободные и не совсем старые миллионеры в наше время редко встречаются.
Какая, однако, Юлька любопытная, я вот почему-то не додумалась искать информацию о Шувалове по интернету. Точнее посчитала подобные действия ниже собственного достоинства. Кроме того, в сети иногда такую ересь публикуют.
Оправдываться и отнекиваться не стала, потому что чувствовала себя до одури счастливой, ведь запах роз кружил голову, губы сладко горели от принцевских поцелуев, а внутри тихонько копошились жуткие твари похоти, дожидаясь того часа, когда хозяйке напрочь снесет крышу и она позволит себя много-много безумств.
Папа нахмурился.
– Тань, поосторожней ты с этими богачами. Я глубоко убежден, что каждый должен выбирать по себе. Из отношений, в которых между партнерами имущественная пропасть, ничего хорошего получиться не может.
«А как же золушка и принц? – пискнула во мне девушка-фантазерка. – Они, кажется, жили долго и счастливо».
– Это только в сказках бывает, – поддержала отца мама, опровергая своими словами мои так и не высказанные вслух мысли.
«Слушай родителей, Таня, они более опытные и знают, о чем говорят», – поддакнула девочка-отличница, которой понравились рассудительные слова предков.
– Не переживай, папуль, ты же знаешь, я всегда очень осторожный и здравомыслящий человек.
А про себя добавила: «Но боже моей, если бы ты знал, папа, как временами устаешь от своего постоянного благоразумия!» Губы вновь растянулись в блаженной улыбке влюбленной по уши женщины. Все бабы – дуры! И наверняка я не исключение из этого всем известного правила. Прощай, здравомыслие! Мне хочется еще немножко побыть в сказке, где даже чопорные бухгалтерши ездят на мотоциклах, размахивая во все стороны лифчиками.
***
«Позвони, позвони, позвони же! Шувалов, какого черта ты не звонишь?! Самовлюбленный богатый придурок!» – ругалась я про себя, гипнотизируя телефон. С того памятного байкерского свидания прошло уже три мучительно длинных дня ожидания. Но про меня словно забыли. Хотя, казалось бы, позабыть возникшую между нами магию невозможно. «Надо было меньше ломаться и соглашаться поехать к нему. Вы уже взрослые люди, имеете полное право трахаться, когда захотите», – сокрушалась развратница. «Глупости, Таня, – тут же возразила девочка-отличница, – не слушай эту отвязную, готовую постоянно раздвигать ноги, девицу. Ты поступила более чем правильно. Подумай, если бы Алекс не позвонил после того, как ты ему дала, точнее у вас случился половой акт, что бы ты тогда почувствовала?» «Нда, – присвистнула феминистка, – нам было бы хреново! Такая ситуация называется облом, большой облом, или вместо полета мордой об асфальт. А внутри поселилось бы тошнотворное осознание, что тебя поматросили и бросили. А так… Можешь себя успокаивать мыслями о своей непоколебимой девичьей добродетели. Наверняка парочка жарких поцелуйчиков для таких богатых мачо ничего не значит, это ты – недотраханная офисная дева – уже успела размечтаться о великой неземной любви до гробовой доски». А развратница хныкала и тихонько просила: «Может, тебе самой позвонить Шувалову, как бы невзначай, напомнить о своем существовании каким-то посторонним, не касающимся ваших взаимоотношений, вопросом? Скажи, допустим, что отцу понадобилась пара мешков цемента на дачу, а ты вдруг вспомнила, что у тебя есть знакомый владелец цементного завода. Ну и как финансист, привыкший все считать и во всем искать выгоду, решила уточнить: «А не продадите ли вы, Александр Иванович, данную строительную смесь со скидкой?» Боже, Таня, какой бред! «Только попробуй позвонить, влюбленная дура! – пригрозила кулаком феминистка, которую яро поддержала категоричным «нет» девочка-отличница.