Киваю, выруливая с общего потока во дворы. Останавливаюсь у подъезда.
— Спасибо, Влад. Думаю, мы с тобой сработаемся! Завтра заезжай чуть позже. Скажем, к десяти, — Игорь Андреевич выходит из машины. Я глушу мотор и выбираюсь следом.
— Машина останется у тебя. Тебе ведь надо как-то домой добираться, — улыбается он, завидев мое удивленное лицо.
— Хорошо, спасибо. Завтра к десяти!
Мы прощаемся, и я еду домой на машине шефа. Жизнь налаживается потихонечку. А слова Андреича о детях прочно засели в мозгу. Я обязательно верну их обоих: и Танюшку, и Рому.
Татьяна. Сейчас
Мобильный настойчиво трезвонит, а я за рулем. Кому там так срочно я понадобилась? Игнорирую звонок, так как безопасность превыше всего, особенно когда со мной сын.
— Мам, какая-то Света звонит, — Ромка уже занырнул в мою сумку, и выудил телефон на свет.
— Пусть звонит, потом поговорим, — отвечаю, не отрывая взгляда от дороги. После суда Света решила, что мы чуть ли не подруги и периодически мне названивает. Я отвечаю через раз, так как совершенно не хочу с ней общаться. Но это женщина не пробиваемая. Если ей что-то надо, достанет из-под земли.
У дома высаживаю Ромку.
— Сынок, бери пакет и ключи. Я припаркуюсь и поднимусь.
Рома уходит, а я со вздохом набираю Свету.
— Таня, чего трубку не берешь?! — возбужденно кричит она. — У меня шокирующие новости! Влад на свободе!
— Я знаю, — спокойно отвечаю. Тоже мне новость.
— Как? Я его только сегодня увидела. За рулем иномарки! И откуда только деньги у этого гада? Ты почему мне сказала, что он уже освободился?
— Свет, а надо было? — хмыкаю. — Этот человек для нас обеих в прошлом. О чем говорить?
— Предупредить! А вдруг он заявится ко мне? Я же умру со страху! — тараторит Светка.
— С чего вдруг? Вам есть что делить? — резко спрашиваю. Мне очень хочется домой. Скинуть обувь, умыться.… А вместо этого я должна выслушивать ее. Раздражение поднимается душной волной.
— Ну, мало ли! Он же псих! Убийца! В общем, я тебя предупредила, Тань. А там как знаешь, — обиженно тянет.
— Спасибо, Свет. Пока! — сдерживаюсь, чтобы не нагрубить.
— Пока, подруга!
Господи, ну какая я ей подруга? По-хорошему надо бы заблокировать ее и дело с концом. Но почему-то каждый раз мне становится ее жалко. Света живет одна. После ДТП она сильно хромает на одну ногу и это несколько отпугивает мужчин. А может она и сама не стремится завести отношения. И если у меня есть сын, то она возвращается в пустую квартиру.
Дурацкая жалость не позволяет мне ее оттолкнуть, как и сегодня. Выбираюсь из авто, зачем-то прокручивая в голове разговор. Особенно резануло это ее — «псих, убийца». Когда я его впервые увидела, испытала страх. Будто вернулась в те годы, когда вокруг меня все рассыпалось. Еще долго я отучалась дергаться по ночам и проверять дверь — точно ли заперты замки. А когда столкнулась с Владом снова, не знаю…. что-то поменялось. Выглядел он как побитая собака, и назвать его психом язык не поворачивался. И снова чертова жалость. Ему наверняка нелегко пришлось в тюрьме. Со старого адреса мне несколько раз передавали стопки писем, а я так и не решилась их открыть, как и выбросить. Лежат на балконе, спрятанные в старом папином портфеле. И зачем я их только храню? Сегодня же выкину!
В квартире пахнет едой. Мама что-то вкусненькое состряпала, зная, что я как обычно буду поздно.
— Мамуль, давай помогу, — навстречу выбегает Ромка. Забирает сумку, ключи, помогает повесить плащ. — Бабушка перцев фаршированных накрутила, будем ужинать.
— Спасибо, Ром. Ты руки вымыл?
— Конечно, и успел переодеться. Ты что-то долго парковалась.
Сын убегает на кухню, а я провожаю его улыбкой. Вечно он такой, как электровеник. Одна нога здесь, другая — уже там.
Заглядываю к отцу в зал.
— Привет, пап. Я дома, — целую его в щеку. — И что там у тебя? Повезло на этот раз? — заглядываю в лотерейный билет с циферками.
— Где там, Танюш! Опять не хватило каких-то четырех чисел! — раздраженно бурчит отец, но я-то знаю, что это напускное. Он очень любит лото, и выигрыш для него не главное.
— На следующей неделе попробуешь еще. Мама на кухне?
— Ага, греет тебе еду. Иди, поешь, а то со своей работой стала похожа на сушеную воблу!
— Слушаюсь! — со смехом отвечаю.
На кухне накрыт стол, и Ромка что-то громко рассказывает матери. Похоже, хвастается успехами на дзюдо.
— Дочка, где ты ходишь? Сейчас все остынет! — мама усаживает нас ужинать, под рассказы Ромашки.
Я слушаю вполуха: сын уже пошел по второму кругу повторять, а мать радуется — любимый внук делает шаги в спорте. Некстати вспоминается Влад: худой, загнанный какой-то. И как стыдливо втягивал голову в плечи, и руки в татуировках… Такого сразу хочется усадить за стол и накормить, обогреть.
Задавливаю вздох: сколько ни борюсь с собой, а вечно тянет меня пожалеть кого-то. И ладно бы просто знакомого, так нет же. Вон и Ромка растет его копией, только улучшенной. Да и от меня много взял во внешности. Но ужимки, улыбка, как ерошит волосы — да тут и тест ДНК не нужен, чтобы стало понятно, его это сын. Только надеюсь, что Влад не станет добиваться встреч, признания отцовства. Сынок растет у меня замечательный, со светлой и доброй душой. У него много друзей, его уважают в школе. Никогда он не сталкивался с чем-то темным, плохим. Зачем ему отец-зэк? Пускай и бывший.
Глава 35
— Танюш, что-то на работе случилось? — спрашивает мама, возвращая с небес на землю.
— Нет-нет, все в порядке, — спешно отвечаю, принимаясь за еду. — Спасибо, мам, перчики — супер!
Ромка справляется быстрее меня и убегает делать уроки. Мама тут же вцепляется клещом.
— Таня, что стряслось? Я тебя знаю, такое лицо у тебя в последний раз было, когда мы в город переехали. А ты беременная по судам бегала.
Мамина интуиция — это нечто. От нее крайне сложно что-то скрыть. Да и мне хочется выговориться, если честно. Больше не с кем поделиться.
— На днях видела Роминого отца, — отвечаю полушепотом.
— Господи! — мама хватается за сердце. — И что?
— Да ничего особенного. Просто теперь существует риск, что он захочет увидеться с сыном.
— А он знает про Ромашку? — мама смотрит на меня испуганными глазами. Может, зря рассказала?
— Нет, но мог догадаться. Один раз Влад его видел. И если бы ты видела их рядом…., — пытаюсь подобрать слова, — как говорила прабабушка: «Как из одного яйца». Сходство на лицо.
— И как же быть теперь? А если Ромашка догадается? Потянется за отцом??
— Мамуль, не паникуй. Я постараюсь не допустить встреч, но хочу, чтобы вы с папой были в курсе. Вдруг меня дома не будет, а он заявится. По документам Влад не имеет никакого отношения к Роме, так что требовать чего-либо не в праве. Но он юрист, и хороший. Надо держать ухо востро.
— Я поняла, — мама кивает со всей серьезностью.
— Мамуль, я уберу, отдыхай, — выпроваживаю ее с кухни и позволяю себе парочку тяжелых вздохов, пока никто не видит.
Поздно ночью, когда все уснули, а дела были переделаны, я крадусь на балкон за теми самыми письмами. Стараясь не разбудить родителей, проделываю все манипуляции максимально тихо.
Запираюсь в своей комнатке и выуживаю из общей пачки первый попавшийся конверт. Чернила чуть выцвели, но аккуратный, «правильный» почерк Влада я узнаю.
«Танюша!
Пошел пятый год моего заключения. Догадываюсь, что письма мои ты не читаешь, но все же продолжаю писать. Это единственная возможность оформить собственные мысли и поделиться с кем-то. Сегодня у меня тяжелый день. В очередной раз столкнулся с несправедливостью и не смог промолчать. За что огреб по полной. Но это все мелочи. К физической боли можно привыкнуть, приспособиться. А к окружающей обстановке — не получается. Иногда хочется выть и лезть на стену, так хреново. Спасают только мечты о будущем, о том, что это рано или поздно закончится. Много думаю о тебе, об ошибках, что допустил. О словах, что не сказал в свое время. Надеюсь, у меня еще будет шанс все исправить, иначе жизнь теряет смысл. Береги себя, Таня. И напиши пару строк — я буду рад узнать, что ты в порядке! Влад»