Отбрасываю листок. Тяжело дышать. Будто вернулась в то время на минуту, и такую тоску нагоняют его слова, что физически становится плохо. Мне тоже было нелегко. Поднимать самой ребенка, морально выгребать — вот, что было тяжелее всего. Иногда руки опускались, и казалось, что я не справлюсь. Но вот, все позади, и вдруг прошлое догоняет меня в виде этих строк.
Не хочу знать, каково Владу было! Так как стану его жалеть, переживать, пропускать через себя. Не хочу!
На эмоциях рву один конверт за другим. Пока передо мной не образуется куча рваных бумажек. На них остались мысли и надежды Влада, его рассуждения. Вот пусть и остаются в прошлом!
******
После ночных бдений и нервов, мне всю ночь снится Влад. Молча смотрит на меня своими зелеными глазами. В них — укор и печаль. И странным образом смешались воспоминания и реальность: татуировки и классический костюм, какая-то папочка с документами, а потом — оп, картинка изменилась и Влад уже в спортивном костюме, как гопники из девяностых.
Будильник прогоняет остатки бредового сна. Ромашке пора в школу, а мне — на работу. Привычные дела затягивают в свой водоворот. О Владе вспоминаю внезапно, заслышав чужой разговор в налоговой.
— Владислав, окно справа — нам туда. Займи очередь, я не ту папку взял.
— Игорь Андреевич, я сам сбегаю, — раздается знакомый голос. Сомнений нет, это он. Незаметно оборачиваюсь в пол оборота: за мной стоят седой мужчина в возрасте и Владислав.
Он поднимает выше глаза и узнает меня. Сдержанно кивает, разворачивается и выходит из здания. Я отмечаю, что не дышала все это время и шумно выпускаю воздух из легких.
Подходит моя очередь, и я отвлекаюсь. Когда с бумагами покончено, отступаю в сторону. Седой мужчина протягивает документы в окошко и общается со специалистом. А Влад просто смотрит на меня, как в моем сне. Молчит, и только взгляд говорящий, тоскливый какой-то. Я теряюсь и чуть не роняю из рук сумку вместе с документами. Влад делает шаг вперед, стараясь «поймать» падающие вещи.
Наши руки соприкасаются.
— Спасибо, — шепчу, пряча за волосами пылающие щеки.
— Пожалуйста, — отдергивает руки и тут же тянется обратно. — Таня, я…
— Владислав, иди сюда, — его окликает мужчина, и на лице у Влада отражается досада.
— Извини, — кивает он мне и возвращается к своему спутнику.
Я спешно покидаю налоговую, все еще ощущая тепло рук Влада. Одно прикосновение, а так меня взволновало! Черт! Черт! Черт!
Глава 36
Влад
Таня уходит, забирая с собой тепло и свой неповторимый аромат. Я с трудом концентрируюсь на том, что рассказывает Игорь Андреевич. Он что-то такое подмечает во мне, очевидно, и говорит:
— Иди уже за ней. Все равно не слушаешь. Догоняй свою зазнобу, — и подмигивает мне.
— Спасибо, я вернусь через пять минут!
Выбегаю на улицу, и вижу, что Таня уже садится в авто. Я должен успеть! Не имею понятия, что скажу, но действую на инстинктах. Эта женщина нужна мне! Она — моя!
— Таня! Тань, подожди! — успеваю догнать прежде, чем она уезжает с парковки.
— Нам надо поговорить, — выдыхаю и жду реакции. Она чуть хмурится в раздумье, и нервно постукивает по рулю.
— Хорошо, — наконец-то соглашается и мне становится легче дышать. — Только не сейчас и не здесь.
— Конечно, — я согласен на любые условия. — У тебя бывают свободные дни? Часы?
— Да, — нервно улыбается, — в воскресенье я свободна. Давай встретимся в том кафе, где сидели в самый первый раз. Помнишь?
— Да. Я приду, — киваю.
— В семь?
— В семь.
Таня трогается, и я отступаю. Провожаю взглядом, пока ее машина не теряется за остальным транспортом. И только потом вспоминаю об Андреиче.
— Догнал? — спрашивает с улыбкой.
— Догнал, — киваю, и чувствую себя мальчишкой. Таня согласилась встретиться! Сердце бьется сильнее обычного, так и до тахикардии недалеко.
— Вот и замечательно! Я буду только рад, если у тебя все образуется в жизни. Ну а теперь давай еще немного поработаем.
Вечером приезжаю домой уставший, но довольный. Похоже, что жизнь решила дать мне еще один шанс, круто заворачивая вверх. Страшно только, чтобы на этом все и не закончилось.
С родителями тоже потихонечку налаживаются отношения: мама перестала лить слезы по поводу и без, отец спокойнее реагирует на мое возвращение домой, и мы иногда перекидываемся парой фраз.
Жду первой полноценной зарплаты, чтобы все-таки снять квартиру. С родителями можно жить, но хочется определенной свободы. Да и сам факт, что в сорок лет завишу от родителей — бьет по самооценке.
У вечеру воскресенья я обзавелся новым джемпером и туалетной водой. Гладко побрился, два раза принял душ и весь издергался.
Как пройдет наша встреча? Что сказать? Ведь сам напросился, а теперь в растерянности! Если бы можно было просто притянуть Танюшку к груди и пусть весь мир подождет!
Но чувствую, что не все так просто. Она упрямится, сама не знает, чего хочет. И в тоже время — не отказала, согласилась встретиться. Значит, я должен быть смелее, сильнее за нас обоих. Откровенно сказать о том, что на душе.
Так сильно хочу быть с ней, что даже страх снова ее упустить отходит на второй план. Таня — единственное светлое и доброе в моей жизни, что все еще помогает жить дальше. Вставать, после всех падений и разочарований. Простить себя за ошибки, ради будущего с ней. Но сможет ли она простить?
Подъезжаю к семи, и обнаруживаю ее машину на парковке. Приехала раньше меня.… Нервничает? Или хочет побыстрее отделаться?
Сразу нахожу Таню взглядом. Она заняла тот же столик, что и в самый первый день знакомства. Тогда мы оба были на взводе, и вообще, вспоминать неприятно всю ту грязь, в которую нас обмакнули бывшие.
Но я и сейчас нервничаю не меньше, только по другому поводу. Готов молиться всем богам, лишь бы все сложилось как надо.
Таня задумчиво помешивает ложкой в чашке, не замечая, что я уже пришел. Подхожу ближе, стараясь не испугать.
— Привет! Надеюсь, не заставил тебя ждать слишком долго, — опускаюсь на стул напротив.
— Привет, — Таня роняет тихий вздох.
Мы сидим какое-то время в тишине, рассматривая друг друга. Сильное стеснение и неловкость постепенно уходит. Рядом с Танюшкой очень уютно, а если бы она и смотрела с нежностью — этот момент стал бы одним из лучших за последние годы.
— Ты изменился, — нарушает молчание первой.
— Ты тоже, — улыбаюсь ей, — тебе идет эта стрижка.
Она чуть качает головой, отводя взгляд.
— Как живешь? Чем занимаешься? — переводит разговор, опять хватается за ложку. Все-таки нервничает.
— Нормально. Недавно получил хорошую работу. Осваиваю новую для себя профессию.
— Это хорошо. Я тоже работаю, кручусь. Все как у всех, — пожимает плечами.
— Вышла замуж? — мягко спрашиваю.
— Нет, — нервно смеется, — как-то не дошло дело до брака. Но меня все устраивает.
Вскидывает голову, смотрит с вызовом. Боится, что я покушусь на ее свободу, или буду осуждать…. Но я не в том положении. Я просто рад, что у нее никого нет.
— Было тяжело одной сына поднимать? — понимаю, что хожу по тонкому льду, и она не обязана передо мной душу обнажать, но не могу не спросить.
— По-всякому, — отвечает уклончиво. — Сейчас намного легче и я рада, что у меня есть он.
— Роман, да? — переспрашиваю.
— Да, — Таня тепло улыбается.
— Я очень рад, что у тебя все хорошо. Много думал о том, как ты тут живешь. Как сложилась дальнейшая судьба. И хотел сказать — прости. Прости за то, что все так повернулось. Я хотел оградить тебя от всех проблем, но не получилось, — умолкаю. Даже не знаю, что еще я могу сказать. Словами не передать, как сильно я сожалею о прошлом. Надеюсь, что она почувствует искренность моих слов.