«Сегодня было много дел, не успела все, что планировала. Работа, полиция, школьная ярмарка… Устала», — и грустный смайлик в конце.
Моя девочка! Снова на ее плечи легли новые заботы и переживания, лишние напряги. Хотелось бы разгрузить ее немного, оградить от неприятностей, но вместо этого я валяюсь на больничной койке!
Пишу то, что чувствую сейчас:
«Мне очень жаль, что тебе снова приходится заниматься всем этим!»
Телефон опять пикает.
«Ничего, Влад, я привыкла со всем справляться одна»
И за этими словами слышится ее боль и усталость, и какая-то обреченность. И это неправильно! Не должна хрупкая женщина тащить на себе столько всего, отбиваться от ударов судьбы, раз за разом.
Для Танюшки хочу другой жизни: светлой, беззаботной, радостной. Чтобы она громко смеялась, запрокинув голову, а в глазах — сверкали игривые смешинки, как раньше.
Долго раздумываю над тем, что написать дальше. Получается слишком откровенно, но иначе не могу.
«Я хочу уберечь тебя и Рому от неприятностей. Позволь позаботиться!»
Отправляю и понимаю, что это все не то. Словами в смс не передать всех эмоций, переживаний, надежд и желаний. Вот бы увидеть Таню сейчас, ее глаза. Дать понять, насколько она дорога мне и как я скучаю!
Глава 40
От лица Татьяны
Утреннее время — мое любимое. Сразу после пробуждения у меня есть пара минут на себя, свои переживания. А стоит встать с кровати, как придется натянуть на лицо маску спокойствия и уверенности, которые не ощущаю.
Ожидаемо новый день начинается с мыслей о Владиславе. Я слишком часто возвращаюсь мысленно к нему, его словам. После похищения время понеслось с утроенной скоростью, и я не успеваю переварить, принять то, что творится вокруг. А Влад… Он стал для меня якорем. Снова. Тем человеком, которому я хотела бы довериться.
Рядом с ним кажется, что еще не все потеряно, а под ногами имеется твердая почва. Я даже могу улыбаться. Но стоит остаться одной, как все страхи наваливаются разом, и самый яркий — за сына.
Когда нас в тот вечер вытолкали на улицу, на снег, в домашней одежде и приказали сесть в черный джип…. Не знаю, сердце оборвалось в один миг. Подумала, что все. Это конец!
И умаляла похитителей только об одном: отпустите ребенка! Отдам деньги, скажу пароли, что угодно! Да мне вообще эти Юрины деньги не нужны. Как боялась раньше к ним прикасаться, так и сейчас. Уж лучше бы их не было вовсе!
Но этим негодяям не только деньги нужны были. Они выманивали Влада, это стало ясно, когда мы оказались на месте. И хоть меня колотило от страха, все же запомнила все разговоры, что велись при мне. До сих пор помню каждое слово, чужой смех, издевки.
Не нравилось им, что Влад вышел на свободу и знает о похитителях слишком много. И они банально хотели его смерти. Мысль о том, что его не станет, стоит ему показаться в клубе, больно резанула по сердцу. Я даже не ожидала, что так испугаюсь за него!
А потом ворвалась полиция, перестрелка, перепуганные глаза Ромашки…. И Влад, что теряет сознание у всех на виду! Что-то внутри рвануло к нему. А душу заполнил липкий страх, что скорая не успеет его спасти.
Размышляя обо всем этом, делаю звонок на работу, чтобы взять выходной. После всех событий не представляю, как выйду на рабочее место, буду улыбаться людям. Мне нужен еще хотя бы один день для себя.
Отвожу Ромашку в школу. Сын не хочет оставаться дома, наоборот, желает поскорее вернуться к сверстникам. Мне бы его энергию и жизнерадостность!
А после собираюсь к Владу. Вчера обещала, но не смогла приехать. Самое время исправляться.
Почему-то нервничаю больше обычного и долго кручусь перед зеркалом, примеряя платья. Что вообще на меня напало?! Сердито хлопаю дверцей шкафа и надеваю свои привычные джинсы. С чего вдруг взбрело в голову прихорашиваться для Владислава?
В дороге успокаиваюсь и в больницу захожу уже в своем нормальном состоянии. И тут-то судьба преподносит очередной сюрприз, не из приятных.
Заглядываю в палату к Владу и на секунду теряю дар речи. У него гостья! Да какая! Тихо отступаю назад, пока «сладкая» парочка меня не заметила. И хоть говорю себе, что это не мое дело, против воли портится настроение.
Они обнимались! Света буквально лежала у Влада на груди! Жаль, что не смогла рассмотреть его лицо. Наслаждался моментом? Был так увлечен, что не мог и глаз поднять? А я торопилась, волосы укладывала, чтобы ему понравилось…. Дура!
Порывисто вылетаю на улицу, столкнувшись нос к носу со следователем. Сегодня что? День встреч?
— Таня? — чуть теряется на минуту. И тут же исправляется:
— Рад, что застал вас здесь, Татьяна, как раз собирался пригласить для беседы. Если подождете меня пару минут — подкину в райотдел.
Корсиков заметно постарел. Давно я его не видела, если не считать тот вечер с похищением. В отделении полиции со мной общались его коллеги, а сам Максим, будто избегал встреч со мной. Впрочем, как и я с ним. Помнится, двенадцать лет назад мы расстались не лучшим образом.
Одиннадцать лет назад
— Танюша, с Ромой побудет твоя мама, едем? — Максим выглядит убедительным, а я не хочу оставлять маленького сына. Кажется, что еще слишком рано для выхода «в свет».
— Даже не знаю, Макс. Ты уверен, что стоит? — поглядываю на сонного сыночка, что трет ручками глазки.
— Конечно! Ты никуда не выходишь, ведешь затворнический образ жизни. Так и хочешь похоронить себя заживо в четырех стенах? — Корсиков складывает руки на груди и опирается на дверной косяк. — Поехали, Тань! Это всего лишь ресторан.
— Ладно. Сейчас проинструктирую маму и быстро переоденусь, — соглашаюсь скрепя сердцем.
— Не торопись, подожду в зале. Там твой отец смотрит какой-то боевик, — хмыкает и выходит, оставив меня с засыпающим Ромашкой наедине. Целую сына в гладкий лобик, наслаждаясь его запахом и теплом.
— Баю-баюшки-баю, — тихонько напеваю и перекладываю малыша в манеж. Еще минутку жду и выскальзываю из детской. За дверью меня ловит мама.
— Сходи, сходи, Танюш, отдохни. Мне уже Максим Саныч все рассказал, — уважительно называет Корсикова по имени отчеству. Родителям нравится серьезный следователь, и они всеми силами пытаются его мне сосватать.
А я…. Не знаю, что и думать. Хороший он, конечно, и ответственный. Но, кажется, не готова впустить еще кого-то в свою семью.
И все же, несмотря на это, наношу косметику, ныряю в платье, которое больше года провисело без дела. И даже достаю с антресолей босоножки на каблуке.
На минутку зависаю у зеркала. Что ж, роды меня не испортили, скорее наоборот. Ушла болезненная худоба и какая-то нездоровая синюшность кожи. В отражении видна миленькая и вполне довольная жизнью молодая женщина. Грудь из-за кормления выглядит весьма аппетитно, и я стыдливо поправляю вырез декольте.
От одного похода в ресторан ничего не изменится ведь, верно? Уговариваю себя и выхожу. Корсиков окидывает меня оценивающим взглядом, в котором явно читается восхищение. Чуть дольше положенного задерживается на груди. Как чувствовала, что не надо было надевать это платье!
Нервно свожу лопатки и целую маму в щеку:
— Позвони, если Ромашка разбушуется!
— Идите уже, я присмотрю! — выталкивает с улыбкой за дверь.
В дороге болтаем о какой-то ерунде и постепенно напряжение меня отпускает. Все-таки выбраться из дома было отличной идеей!
Небольшой уютный ресторанчик встречает нас особой атмосферой. Сегодня у них тематический вечер, посвященный семьям и влюбленным парам. Задаюсь вопросом — Корсиков об этом узнал заранее или просто совпадение?
Мы много смеемся, танцуем, пробуем разные вкусности и напитки. В душе разливается приятное ощущение праздника и довольства жизнью. Макс какое-то время роется в карманах и вдруг опускается на одно колено.