Вскоре мне сообщили страшное… Наша дочь не выжила.
Это был такой удар, который мне казалось, невозможно пережить. После всего, что мы прошли с Юлькой… Я понимал, что это раздавит нас обоих, но тогда даже не представлял, насколько.
Да, я чувствовал себя виноватым, что в такой страшный момент не оказался рядом. Но я даже полумать не мог, что всё произошло из-за проклятого видео.
Те дни я помню плохо. Это была просто чёрная агония боли и отчаяния. Я сначала закрылся от всех, пил, дочку похоронил в полном бреду, тоже всё сделал неправильно, но…
Надо было выплывать и Юльку вытаскивать. Ещё одним тяжким испытанием было – сообщить ей эту страшную новость. Знал, что она тяжело воспримет, но реальность превзошла все ожидания. Только я думал, что мы поддержим друг друга в нашем общем горе, а вышло наоборот.
Это проклятое видео убило нашу дочь, и нас с Юлькой разорвало окончательно.
Конечно, я пытался найти виновного. Первой под подозрения попала Елена. Но она клялась и божилась, что отношения к этому не имеет и о видео ничего не знает. Сначала я не поверил, но когда начал копать, понял, что Елена здесь действительно ни при чем.
Хотя… после последних событий я в этом уже не так уверен.
Камеры в наших кабинетах стоят давно, но в тот период шёл ремонт этой системы, и мы все были уверены, что записи не ведутся. Теперь понятно, что это не так. В моём кабинете камера работала.
Я проверил номер, с которого звонили Юле, и по цепочке он вывел меня на некую даму…
Нашел я её и вспомнил… Татьяной её звали, она была женой одного урода, который наркотой торговал. Закрыли мы его по полной, хоть он до последнего утверждал, что его подставили.
Сначала Татьяна отпиралась, но быстро раскололась. С мерзкой ухмылочкой подтвердила, что это она видео моей жене переслала. В отместку за мужа, которого недавно на зоне порешили. А видео ей муж и прислал, буквально за день до смерти.
Вот так.
И самое поганое, что по закону сделать этой Татьяне я особенно ничего не могу. Нет, можно найти причину, но… её жизнь и так наказала. Спилась она, истаскалась, и я посчитал, что лучшим наказанием для неё будет, бросить как есть.
Кроме того, она в этой истории явно не главная. Есть какой-то внешний кукловод, которого мне теперь предстоит найти. Этим я как раз и занимаюсь. Кто-то копает под меня, на работе проверки начались, а я из-за всего произошедшего на работу откровенно подзабил. Конечно, косяки мои Елена прикрыла, но…
Лучше бы она этого не делала, потому что теперь я вроде как ей обязан, а с некоторых пор в её глазах я снова читаю явный женский интерес.
А после вчерашнего… Да, я сорвался на этом пацане, к которому у меня теперь до фига вопросов.
За драку меня посадили в обезьянник, долго мурыжили, и Елена снова отмазала. Она вытащила меня, и я снова остался ей обязан.
А потом мы сидели в моём кабинете, и она завела интересный разговор.
Начала издалека, спрашивала про Юлю, про её состояние, а потом высказала мнение, что нам лучше не мучить друг друга, а просто разойтись. Не будет счастья после такого горя, и Юля быстрее придёт в себя сама, потому что я только ухудшаю её состояние.
А вот меня Елена обещала поддержать, помочь всем, чем сможет, в карьере продвинуть.
Я всё это слушал молча, потому что внутри ещё кипел эмоциями от встречи с Юлькой и её молодым хахалем, и поначалу слушал вполуха, но после последней фразы о карьере насторожился.
– Какая щедрость, Лен, – усмехаюсь грустно. – А взамен что?
– Почему ты думаешь, что я что-то попрошу? – хлопает чёрными ресницами.
– Я тебя знаю.
– Хорошо, тогда я скажу прямо. Ты мне небезразличен. Но это ведь для тебя не новость? – выгибает густую бровь.
– Лен, мы столько лет друг друга знаем, и меня устраивает всё так, как есть. Та ночь была ошибкой, которая слишком дорого мне стоила.
– Дан, – прищуривается она, – ты ведь понимаешь, что твой брак себя изжил. Отпусти жену. Вы с ней сейчас уже только добиваете друг друга. Этот брак тебя ослабляет и тянет на дно. И жена будет до конца жизни винить тебя в произошедшем. А я предлагаю понимание, помощь, и лифт по карьере. У меня есть связи, я пойду выше, а ты сядешь на моё место. Мы будем сильной командой и… крепкой парой. А потом, возможно, и семьёй.
Протягивает руку, гладит меня по небритой щеке. От её прикосновений передёргивает, и взгляд её этот чёрный, пронзительный. Опасная баба, проигрывать не любит.
– А если я откажусь?