— А что дальше? — интересуюсь я.
— А дальше я приму участие в конкурсе на самый крутой небоскрёб, одержу победу и построю «Дроздов-центр», — повторяет он свою мантру.
— И станешь богатым и знаменитым, да?
— Вот именно! — улыбается он.
Невозможно не улыбнуться ему в ответ. Такие ямочки на щеках. Как же он молод! Как верит в себя.
А мне нужно получить полтора миллиона к концу недели.
Звонит телефон. Влад смотрит на экран и поспешно отвечает на звонок. Похоже, что-то важное.
— Да, Сергей Петрович… Да… А вы уверены, что в этом году нужно проводить корпоратив? Нет, я помню, что отец каждый год устраивал праздник, но сейчас с финансами туго… Хорошо, если вы настаиваете… Спасибо, не ожидал! Как дела у Аси? — он мрачнеет, выслушивая слова тестя, потом отвечает: — Понял, не буду ей пока звонить. Спасибо ещё раз! До встречи!
Кладёт трубку и говорит мне:
— У нас будет корпоратив на природе. Отец завёл такую традицию — выезжать в мае на турбазу всем коллективом. Много лет ездили, это здорово сближает. Я думал, в этом году не получится, но Одоевский предложил денег. Сказал, что дочка ему напомнила. Странно…
Ого! Так вот в чём план Насти! Свести нас на корпоративе — подальше от города, где-то на турбазе, в неформальной обстановке с алкоголем и шашлыками. И даже попросила отца профинансировать это мероприятие. Что ж, всё может получиться.
— А она поедет? — спрашиваю я.
— В том-то и дело, что нет. Всё ещё обижена на меня. Если б я понимал за что, — он развёл руками.
Ну прямо няшка невинная! Нечего было врать жене, что не спал с сотрудницей.
— И когда поедем? — спрашиваю я.
— На ближайших выходных, — решает мой начальник. — Вася всё организует, она всегда этим занималась. Будет весело!
Ещё как, Владик! Ты даже не представляешь, как тебе будет весело.
Молодец, Настенька, придумала отличный план!
10. Славик
Я получаю пару свободных дней. Меня всё больше мучит вопрос, что произошло с Владом в детстве. Как я ни кручу его слова и поступки в голове, всё упирается в детскую травму. Сам факт её он не скрывает, даже рассказал про четверых психологов, к которым ходил после первой «неудачной» любви. И каким-то образом эта первая любовь связана с отношениями с матерью.
Понятное дело, что такие вещи почти всегда взаимосвязаны — отношения мальчиков с горячо любимой, но истеричной матерью, отношения девочек с добрым, но ускользающим отцом. Любовь и боль.
Я ещё раз подступаю с этими вопросами к Насте, когда мы встречаемся в офисе «Скорпиона» в пятницу. Но она повторяет то, что я уже слышала: со свекровью она не знакома, Влад не общается с тульской роднёй, о первой любви ничего не рассказывал. И тогда я делаю ход конём:
— Слушай, а твой отец может что-нибудь знать?
— С чего ты взяла?
— Он же дружил со старшим Дроздовым, а Влад любил отца, мог чем-то с ним поделиться. И вообще, кто оплачивал психологов на первом курсе?
— Дядя Юра, конечно. Он не жалел денег на сына.
— Ну вот. Отец Влада мог рассказать лучшему другу о проблемах сына. Может, даже упоминал, в кого Влад влюбился. Имя называл или хотя бы намекнул, кто она такая.
— Не исключено. Поговори с отцом, я договорюсь о встрече.
— Может, сама его спросишь?
— Ты занимаешься этим делом, Яна, тебе и карты в руки. Узнай у папы всё что нужно, а я больше не хочу в это лезть. Слишком больно. Не думала, что будет так больно… Переспи с ним поскорей, и я сразу же подам на развод. Через месяц уеду в Калифорнию, и забуду этого мудака. Вообще никаких чувств к нему не осталось, кроме брезгливости. Даже ненависти нет.
Она говорит жёстко и уверенно. По ней заметно, что в последние дни она сильно изменилась. Глаза потухли, уголки губ опустились. Мне её очень жаль.
— А можно назначить встречу прямо сегодня? А то завтра корпоратив, и если Сергей Петрович что-то знает, мне нужно переварить информацию и придумать план.
Настя кивает и звонит отцу. Через минуту кладёт трубку и диктует мне адрес.
— Насколько я могу быть откровенна с твоим папой? — спрашиваю я.
— Максимально, — отвечает она. — Он знает всё.
Ого, у них такие близкие отношения? Я своего папашу не помню и плохо представляю, какими могут быть отношения между любящим отцом и дочерью.
— Прям всё? — переспрашиваю я.
— Да. Он знает, что я готовлюсь к разводу. Знает, что я наняла вас, чтобы вы помогли мне отобрать у Влада «Питерстрой». Знает, что ты собираешься переспать с ним по моей просьбе.
— Он одобряет этот план?
— Конечно! Он полностью на моей стороне.
— Тогда почему он предложил Владу деньги на корпоратив?
Настя вздыхает и смотрит на меня, как на непонятливого ребёнка:
— Он же не по доброте душевной это сделал. Это я его попросила. Надо вас как-то с Владом свести поближе, корпоратив — хороший повод. Ночевать будете на турбазе. Перед этим выпьете, потанцуете. А потом просто приди к нему в комнату и залезь в постель. И всё. Не представляю, чтобы он тебя выгнал. Мужики — слабые создания, особенно ночью в постели. Особенно пьяные.
Она говорит и безучастно смотрит в окно. Ей реально плевать, что её муж со мной переспит. Я очень надеюсь, что эта девушка справится с последствиями своего короткого, но несчастливого брака. Интересно, если бы я была замужем за Владом, простила бы я ему старую интрижку с Васей?
Да.
Да.
Да.
Я бы честно с ним поговорила, поорала бы, поплакала, потребовала уволить эту сотрудницу (возможно, пригрозила бы разводом в случае невыполнения просьбы), но простила бы.
Я трясу головой, чтобы выбросить из неё идиотские мысли.
— Он тебе нравится? — внезапно спрашивает Настя.
— Он интересный человек и привлекательный мужчина, — без околичностей отвечаю я. — Есть в нём какая-то…
— Червоточинка? — подсказывает Настя.
Я имела в виду «изюминку», но Настино слово точнее отражает характер её странного мужа.
— Да. Червоточинка.
— Он всегда таким был. Всё, езжай к папе, — командует Настя. — А завтра не забудь снять ваш секс на видео и прислать мне. Я буду ждать. Надо поставить точку в этой затянувшейся истории. И… спасибо, Яна.
Сергей Петрович не приглашает меня в свой кабинет в здании администрации, а ведёт в ближайшую булочную. Видит моё удивление, поясняет:
— Я так понимаю, разговор у нас будет деликатный, так что лучше держаться подальше от моей работы.
— Что, подслушивают? — ляпаю я.
— Конечно, а ты как думала? — отвечает он. — И подслушивают, и подсматривают, и подлизывают.
Ему около семидесяти, но он замечает моё декольте и, не стесняясь, ныряет взглядом в ложбинку между грудями. Горячий старикан. На запястье — золотые часы с бриллиантами. Мы заказываем два чая и устраиваемся за стоячим столиком. Кроме нас, никого в булочной нет, не считая уставшей продавщицы в белом колпаке.
— Яна, у тебя пятнадцать минут. Задавай свои вопросы, — говорит папа Насти.
Что ж, мне нравится, что он бережёт и своё, и моё время. Я незаметно включаю диктофон.
— Как давно вы знаете Влада? Лет десять?
— О нет, я помню его лет с семи, когда он впервые приехал на каникулы к отцу. До этого Юра мотался в Тулу, а с первого класса стал брать пацана к себе. То на выходные, то на каникулы.
— Юрий любил сына?
— Да, очень. Больше, чем старшего, которого мамаша после развода увезла в Израиль. Тула тоже не ближний путь, но лучше Тель-Авива.
— А почему он не женился на матери Влада?
— Ленка не хотела замуж. Она вообще хотела сделать аборт. У них не было отношений, случайно переспали, но Юра уговорил её родить. Поддерживал, пока Влад не вырос. Алименты, подарки, участие в воспитании — всё как положено. Он даже дочерей её поддерживал, привозил им одежду и игрушки. Всё-таки сёстры Влада, неудобно приезжать с пустыми руками.