— Держи их здесь. Представь, что я тебя связала, и ты не можешь пошевелиться.
— Но я могу, — возражает он, быстро облизнув губы.
Впрочем, попыток освободиться не делает. Он избавился от синдрома жертвы, но сама ситуация женского доминирования его возбуждает. Так же, как и меня.
— Тогда сделай выбор не шевелиться, пожалуйста, — прошу я.
Он кивает, и получает нежный поцелуй в губы.
Я расстёгиваю пуговицы на его рубашке — одну за одной, обнажая широкую белую грудь. Соски напряжены, и я по очереди их целую, теребя языком, обводя по кругу маленькие ореолы. Рассыпаю поцелуи по напряжённому прессу, облизываю пупок и провожу влажную линию по дорожке волос. Они мягкие и очень светлые, почти незаметные, но приятно щекочут язык. Упираюсь носом в пояс штанов.
Влад глубоко дышит, послушно держа руки за головой.
Я развязываю шнурок на льняных штанах и спускаю их до колен вместе с трусами. Какой же у него большой член! Головка тёмно-розовая от прилива крови, в крошечной ямке уретры блестит капля смазки, а яички поджались от возбуждения. Я целую и их тоже, потому что мне приятно целовать его везде, везде. Втягиваю в рот член и с наслаждением сосу. Влад приподнимает голову, чтобы посмотреть на меня. Видит, вероятно, нечто очень неприличное и со стоном опускает голову. Начинает двигать бёдрами, пытаясь пробиться в горло. Не в этот раз, любимый! Глубокого минета не будет, я хочу другого.
Я быстро стаскиваю с себя одежду, пока не остаюсь совершенно голой. Сажусь на член Влада. Он заполняет меня всю, до последнего миллиметра. Мне кажется, я могу увидеть его очертания через свой живот, настолько меня распирает. Я встаю и опускаюсь, привыкая к размеру, ещё раз и ещё, амплитуда всё размашистей, скорость всё больше. У меня вырываются стоны. Я запускаю ногти в грудь Влада и оставляю царапины, которые горят алым на белом. Он не против. Он стонет всё громче и активно подмахивает. Он наслаждается сексом так бесстыдно, у него такое одухотворённо-шальное лицо, он так чувственно кусает губы, что нет никаких сил терпеть. Я крепко сжимаю его бёдра коленями и кончаю, содрогаясь от конвульсий.
— Ты… тоже… — приказываю я, и он яростно поддаёт снизу, и я прыгаю на этом сумасшедшем батуте, пока он тоже не кончает.
Мы перекусываем бутербродами с сыром, запивая горячим кофе. Делаем обход вокруг церкви, держась за руки, как дети на прогулке. Я старательно переступаю через верхушки могильных крестов, торчащие из земли. Не хочу тревожить покой пятисотлетних покойников. Влад подробно рассказывает, как строилась эта церковь. Звучат слова «неф», «трансепт», «апсида», но я смотрю на его губы и почти не слышу слов. Его губы красивей любого строительного шедевра, потому что созданы гениальным небесным архитектором, — самим Богом.
Домой едем умиротворённые и тихие.
А там на веранде сидят Настя и Никитос. Курят. Ждут нас.
Мерзкое прошлое вломилось в прекрасное настоящее и неизбежно перечеркнёт будущее.
Трискелион не обманул.
15. Изменник
Влад, конечно, тоже их замечает. На лице мелькает смесь удивления и растерянности. Он не ожидал увидеть свою жену здесь, в доме, где он трахается с другой женщиной. Незнакомый толстый мужик тоже его напрягает. Мне хочется сказать: «Слушай, давай просто уедем, не останавливайся, жми на газ, выруливай на шоссе и дуй без остановки до канадской границы! Я буду отстреливаться, а когда ты устанешь, я сяду за руль».
Мы переглядываемся, Влад говорит:
— Это Ася, моя жена.
А я говорю:
— А это мой…
Не знаю, как назвать Никитоса, — «мой одноклассник», «мой начальник» или «мой жених Валера». Понятия не имею, зачем они оба припёрлись, но ничего хорошего от их визита не жду. Мы же договаривались, что я отдам им видео, и они будут разбираться с Владом без моего присутствия.
Что за цирк они решили устроить?
Выходим из машины и подходим к парочке, которая контролирует ситуацию гораздо лучше нас. Они хотя бы знают, зачем приехали.
— Привет, Ася. Что ты тут делаешь? — спрашивает Влад.
У неё какой-то обречённый взгляд. А у её неверного мужа, который час назад стонал подо мной, как смертельно раненый викинг, рубашка застёгнута всего на одну пуговицу. Жара же, плюс двадцать два градуса, зачем застёгиваться? На белой груди краснеют царапины. Настя их видит и мрачнеет ещё больше. Ну а чего она ждала, подкладывая в постель мужа такую дрянь, как я? Да, я исполнила наш уговор — соблазнила её супруга.
— Мне позвонили и сообщили, что все сотрудники уехали домой, а ты остался в коттедже с женщиной. Якобы вы провели вместе ночь.
— Кто позвонил?
— Какое это имеет значение? Анонимный доброжелатель.
Интересно кто нас сдал? Вася? Вот же гадина!
С другой стороны, если это сделала она, то гнев Влада падёт на неё, а я останусь чистенькой в его глазах. Он не узнает о моей роковой роли в этой драме. Я буду выглядеть жертвой, если так можно назвать тётку, которую застукали с чужим мужем. Но это всё равно не так стрёмно, как быть предательницей.
Я смотрю на Никитоса и, пока супруги Дроздовы заняты выяснением отношений, спрашиваю глазами: «Что происходит?». Он подает мне незаметный знак, чтобы я молчала. Мол, Настя знает, что делает. Ну окей. Я кривлю губы, давая понять Никитосу, что нужно было предупредить меня о смене тактики. Но в целом не имею ничего против. Надо просто подыграть Насте и добиться от Влада признания. Он признается в измене — она подаст на развод и получит «Питерстрой». А я — полтора миллиона.
— Я остался с Яной Ивановой, потому что хотел сделать наброски храма, — говорит Влад. — Собирался вернуться в город завтра. Какая разница, Ася? Тебя всё равно нет дома, куда мне спешить?
Ой, мне не нравится, что Влад оправдывается. Но ещё больше мне не нравится, что мне это не нравится. Мне должно быть всё равно.
— И поэтому ты решил переспать с этой… Яной?
Влад молчит, а потом виртуозно меняет тему:
— Кто ты такой? — спрашивает он у Никитоса.
— Никита Николаевич, юрист из юридического агентства, — отвечает тот, не поморщившись, но на всякий случай утаив название компании и собственную фамилию. — Я здесь по приглашению вашей жены.
И ведь даже не соврал!
— Зачем ты его позвала? — Влад смотрит на Настю.
Он не понимает, что происходит.
— Ты спал с Яной? — снова спрашивает Настя.
Влад облизывает губы и делает к ней шаг:
— Пойдём в дом, поговорим один на один.
— Хочешь поговорить без свидетелей? — усмехается она. — Не выйдет, дорогой! В прошлый раз я умоляла тебя рассказать правду, но ты поклялся, что не спал с Васей. И я поверила! Перед свадьбой я снова спросила, изменял ты мне или нет, и ты снова ответил, что в наших отношениях всё чисто! А спустя пять лет выясняется, что ты всё-таки трахался с Васей! А теперь ещё и с Яной! Не много ли вранья и измен для одного брака?
Ну точно ей звонила Вася — разболтала и про старую измену, и про свежую. Сдала своего возлюбленного со всеми потрохами. Настя заводится по-настоящему, не играет. Голос дрожит, глаза на мокром месте.
— Про Василису тебе тоже анонимный доброжелатель рассказал? — хмуро спрашивает Влад.
Вообще-то это я первой рассказала Насте про секс её мужа и дизайнерши, но Влад меня не подозревает.
Глупый доверчивый мальчик.
— Хватит выкручиваться! В этот раз тебе не удастся меня одурачить! Влад, я тебе верила, понимаешь? Ты растоптал моё доверие, мою самооценку, мою любовь.
— Ася…
Мне крайне неприятно присутствовать при семейном скандале, но выбора нет. Никитос стоит с постной мордой, что-то держит в опущенной руке — видимо, диктофон. Наверняка ещё и камера где-то есть. Он всегда подстраховывается. При этом его глаза ползают по мне, как тараканы по грязному столу. Я ёжусь. На моём теле тоже есть ссадины и засосы. В трусах влажно. Мне кажется, Никитос меня мысленно раздевает и разглядывает.