Кассиопея с силой ударилась о землю. Не обращая внимания на боль, она вскочила на ноги и ударила Зовастину в грудь правой ногой, заставив противницу пошатнуться. Затем она прыгнула на врага. Ее плечо врезалось в твердое, как камень, бедро Зовастиной, и обе женщины покатились по земле.
Малоун вошел в библиотеку. Пока они осторожно перемещались по первому этажу, им не встретился ни один солдат. Дом постепенно заполнялся дымом, становилось все жарче. Эли направился прямиком к лежащему на полу трупу.
— Человек Винченти, — пояснил он. — Его застрелила Зовастина. — Он взял с тела серебряный брелок и показал его Малоуну. — Они использовали эту штуку, чтобы открыть потайную дверь.
Эли направил брелок на китайский шкаф и нажал одну из кнопок. Шкаф повернулся на девяносто градусов.
— Не дом, а парк аттракционов, — буркнул Малоун, входя следом за Эли в сумрачный проход.
Зовастина кипела от ярости. Она привыкла побеждать — в бускаши, в политике, в жизни. Она бросила вызов Витт, поскольку хотела доказать этой женщине, что она — лучше. Ей также хотелось, чтобы ее люди увидели: их лидер не боится никого и ничего. Пусть их здесь было мало, это ничего. Зачастую рассказы немногих становятся основой для легенд.
Теперь все здесь принадлежит ей. Дом Винченти будет снесен, а на его месте возведут мемориал в честь завоевателя, выбравшего это место для своего последнего упокоения. Пусть он был греком по рождению, но в душе он был азиатом, и только это имело значение.
Она крутанулась и сбросила с себя Витт, но продолжала мертвой хваткой держать ее за руку. Резко поднявшись, она дернула за эту руку и одновременно ударила Витт коленом под подбородок. Она знала, что такой удар заставит противника содрогнуться от боли во всем теле. Она сама испытывала такое. Затем она ударила Витт кулаком в лицо. Сколько раз она вот так же атаковала других чопенов во время игры? Сколько раз ей приходилось держать тяжелый боз? Ее сильные руки привыкли к нагрузкам и боли. Ослепленная болью, Витт упала на колени.
Как смеет это ничтожество считать себя равной ей?
С Витт было покончено. У нее не осталось сил для дальнейшей борьбы. Зовастина подняла ногу и, ударив женщину каблуком в лоб, отправила ее на землю. Витт лежала, не шевелясь.
Зовастина, задыхаясь скорее от злости, нежели от усталости, распрямилась и вытерла грязь с лица. Довольная победой, она повернулась к своим людям. Виктор одобрительно кивнул, в глазах солдат читалось восхищение.
Как хорошо быть настоящим бойцом!
Малоун вошел в подземную лабораторию. Они находились на глубине в тридцать футов под землей, а над ними горел дом. В воздухе стояла знакомая вонь, а ступени, ведущие вниз, были скользкими от горючей смеси.
Здесь, по всей видимости, проводились биологические исследования. Об этом говорили несколько стерильных камер с защитными перчатками и холодильник с ярким значком, предупреждающим о биологической опасности.
Они с Эли замерли на пороге, не испытывая ни малейшего желания идти дальше. Неохота Малоуна была вызвана видом пластиковых бутылей с прозрачной жидкостью, расставленных на столах. Ему уже приходилось видеть такие — в греко-римском музее, в самую первую ночь, когда начались эти приключения.
На полу лежали два тела — истощенной женщины в халате и огромного мужчины в темной одежде. Оба были застрелены.
— По словам Линдси, — сказал Эли, — Винченти держал флэш-карту в руке, когда Зовастина убила его.
С этим нужно было кончать. Малоун осторожно обошел столы и приблизился к мертвому мужчине, который весил не меньше ста пятидесяти килограммов. Его туша лежала на боку, рука была вытянута, словно перед смертью мужчина силился встать. В его груди зияли три пулевых отверстия. Вытянутая рука была открыта и лежала возле ножки стола, вторая — сжата в кулак. Малоун с помощью автоматного ствола разогнул уже успевшие окостенеть пальцы мертвеца.
— Вот она! — воскликнул Эли и, присев на корточки, взял из мертвой руки вожделенную флэш-карту.
Этот молодой человек напоминал Малоуну Кая Торвальдсена, хотя он видел парня всего лишь раз, в Мехико, когда его жизнь впервые пересеклась с жизнью Хенрика Торвальдсена. Кай и Эли были одного возраста. Неудивительно, что Хенрика так тянуло к нему.
— Пошли, — сказал Малоун. — Здесь скоро все загорится.
Эли поднялся на ноги.